Глава 2. Наука конституционного права - Страница 3
§ 3. Развитие идей "классической" и иных школ в российской дореволюционной науке
Наука конституционного права в России, формирование которой началось после реформ 1864 г. и шло достаточно быстрыми темпами, не может, к сожалению, похвастаться собственной предысторией. Она складывалась в значительной мере по образцу европейской модели, и прежде всего немецкого варианта, классической школы. Объективной предпосылкой этого было сходство форм государственного развития в обеих странах, даже с учетом того, что Германия гораздо быстрее шла по пути преобразования монархии в конституционную. Влияние немецкой школы признавали и ведущие представители российской науки конституционного права, которые в большинстве своем учились в университетах Германии. Русский государствовед Ф. Тарановский писал в этой связи "о заимствовании конструктивных приемов немецкой школы и применении их к разработке отечественного государственного права"1.
Все это, однако, ни в коей мере не снижает высокий теоретический уровень и не умаляет оригинальность российской науки конституционного права, или права государственного, как она себя по преимуществу называла в связи с отсутствием в стране конституции. Во всяком случае в двух отношениях она выгодно отличалась от немецкой науки.
Во-первых, широтой сравнительно-правового кругозора. Российская наука государственного права не знала чувства предубеждения и превосходства в отношении зарубежного права и науки любой страны, что было свойственно в силу ряда исторических причин немецкой доктрине, особенно в отношении Франции, и не замыкалась подобно ей в национальных рамках.
Во-вторых, русскую конституционно-правовую доктрину отличала большая политическая смелость, более последовательная ориентация на необходимость изменения государственного строя страны, что более всего ощущалось в преддверии событий 1905— 1906 гг. Либерально-демократическое крыло в русской юридической науке было значительно сильнее право-консервативного.
Можно указать и на значимое теоретическое различие (в общих рамках юридической школы) во взглядах российских и немецких ее представителей. Г. Еллинек и его последователи свое видение государства как юридического явления заключали выводом о том, что государство — это особое юридическое лицо. И в русской науке были сторонники такого подхода (например, уже упоминавшийся Ф. Кокошкин), однако преобладала здесь трактовка государства как "юридического отношения". Наиболее четко эту позицию сформулировал один из видных российских госу-дарствоведов Н. Коркунов. Он писал, что государство может выступать как субъект права — юридическое лицо. Но происходит это только тогда, когда речь идет о гражданско-правовых и административно-правовых отношениях. Однако кроме этих отношений, писал Коркунов, "где государство как особая личность противополагается гражданам, граждане имеют права и обязанности именно, так сказать, в самом государстве как составляющие его коллективную личность члены. Таковы все, так называемые политические права, право на участие в законодательстве, суде, управлении. Эти права и обязанности не могут быть понимаемы как права в отношении к юридической личности государства. Эти права и обязанности не составляют отношения государства к чему-либо вне его стоящему: напротив, они образуют внутреннюю организацию государства, как юридического лица. Поэтому мы и говорим, что это права и обязанности не в отношении к государству, а в самом государстве. Другими словами, как и все коллективные личности... и само представляет собой юридическое отношение, субъектами которого являются составляющие его граждане... Поэтому и в основе государственного права должно быть положено понимание государства как юридического отношения"1.
Научная ценность обеих конструкций относительна, тем не менее подход Коркунова заслуживает предпочтения, поскольку он видит в государстве нечто большее, чем власть, стоящую над обществом.
В развитии русской дореволюционной науки государственного права можно выделить два этапа: с конца XIX в. до событий 1905 г. и последующее десятилетие. Для первого периода особенно характерен сравнительно-правовой аспект, изучение зарубежных форм правления, что достаточно наглядно иллюстрировало отсталость российского самодержавного строя и в конечном счете приводило к выводу о необходимости реформ. Цель реформ виделась по преимуществу в превращении России в конституционную монархию (что означало отказ от неограниченного самодержавия) с утверждением принципа разделения властей. Эта концепция выражена, в частности, в трудах Б. Н. Чичерина — одного из крупнейших русских дореволюционных авторов. Средство ограничения самодержавия Чичерин видел в создании двухпалатного представительного органа сословного характера, наделенного большими правами, но при этом предупреждал, что парламентское правление в России встретится с большими трудностями.
Во второй период, когда после 1905 г. в российском самодержавии отчетливо проступили черты конституционной монархии, на первый план в юридической науке выдвинулись конкретные проблемы и институты российского государственного права. Произошло размежевание между теми, кто полагал, что Россия не должна идти дальше по пути ограничения самодержавия (Н. Коркунов), и сторонниками дальнейшего углубления реформ путем усиления народного представительства и прав представительского органа, пусть даже и в рамках конституционной монархии (М. Ковалевский).
Среди представителей русской юридической школы было немало явных и скрытых сторонников республиканской формы правления, что и показала потом Февральская революция. Однако научного обоснования возможностей и перспектив российского республиканизма школа не дала. Слишком коротким оказался период, отведенный ей историей.