Не останавливаясь на всестороннем анализе советского обще­ства¹, рассмотрим причины, сделавшие необходимым проведение в СССР радикальной экономической реформы, в том числе корен­ного изменения финансово-кредитной системы страны, включая банковскую. Проанализируем лишь те характеристики Советского государства и права, которые имеют непосредственное отношение к вхождению экономики СССР в стагнацию, в глубокий кризис.

Форма собственности — основа основ всех других принципа альных характеристик любого общества. В этом отношении обще­ственный строй СССР характеризовался в первую очередь безраз­дельным господством государственной формы собственности, формальным признанием кооперативной и полным отрицанием частной собственности. Что касается политического режима, то в Советском государстве господствовал тоталитаризм. Роль права как главного регулятора жизнедеятельности общества часто при­нижалась, в особенности в сферах, близких к политике. При этом со стороны партийно-бюрократического аппарата делались посто­янные попытки узурпировать функцию регулирования обществен­ных отношений, внедрить в практику неофициальное «телефонное право».

Безраздельное, по сути, господство государственной формы собственности в экономике фактически означало концентрацию собственности в одних руках — в руках государства. На этой эко­номической основе сформировалось гигантское по масштабам, крайне сложное по своим связям, часто нерациональное в своих действиях, глубоко идеологизированное народное хозяйство СССР, в котором был один подлинный хозяйствующий субъ­ект — государство. Все остальные субъекты народного хозяйст­ва — предприятия, учреждения, организации, фактически ли­шенные самостоятельности¹, выступали лишь в роли исполни­телей административных распоряжений, поступавших к ним в виде различных государственных планов, постановлений пар­тии и правительства, нормативных документов императивного характера и т.п.² И это было совершенно естественно, посколь­ку управление как прерогатива реальной власти всегда осу­ществляется или самим собственником, или от его имени, в его интересах. Как гласит известная формула, «капиталист не по­тому является капиталистом, что он управляет промышленным предприятием, — наоборот, он становится руководителем про­мышленности потому, что он капиталист. Высшая власть в про­мышленности становится атрибутом капитала, подобно тому, как в феодальную эпоху высшая власть в военном деле и в суде была атрибутом земельной собственности»³.

Концентрация собственности на средства производства в руках государства привела к формированию сверхцентрализован­ной, со строго вертикальным построением командно-административной системы управления экономикой, да и всей обществен­ной жизнью¹.

Важнейший блок этой системы — механизм хозяйственного управления — представлял собой крайне сложную по структуре, огромную по масштабам и объему, многоярусную систему минис­терств и ведомств во главе с Госпланом СССР. И это естественно, поскольку Госплан был призван непосредственно управлять, в со­ответствии с решениями партии и правительства, деятельностью всех звеньев народнохозяйственного комплекса, включая его фун­дамент — предприятия и объединения.

В соответствии с такой установкой Госплан подменял минис­терства и ведомства, а те, в свою очередь, подменяли такое управ­ленческое звено, как предприятия и объединения².

Особо следует отметить, что при разработке директивных пока­зателей, регламентировавших экономический аспект деятельности предприятий, игнорировалась роль закона стоимости и товарно-денежных отношений как будто бы чужеродных для социализма элементов. Отсюда произвол в ценообразовании, невнимание кде-нежному обращению, недооценка хозяйственного расчета.

В чем проявлялось негативное воздействие сугубо централизо­ванного механизма хозяйственного управления как органической составной части командно-административной системы?

Во-первых, под его непосредственным воздействием формиро­вались трудовые коллективы, лишенные самостоятельности и ини­циативы, творческого отношения к труду, функционирующие в ре­жиме бездумных исполнителей распоряжений верхов, признавае­мые лишь «основной производительной силой», но никак не субъ­ектами хозяйственных отношений³, хотя декларировалось иное.

Во-вторых, утрачивались внутренние материальные стимулы саморазвития трудовых коллективов, — и это было неизбежно, по­скольку не устанавливалась прямая зависимость величины доходов трудовых коллективов от степени эффективности их производст­венной деятельности: от качества произведенной продукции, сте­пени выполнения взятых на себя обязательств, размера полученной прибыли¹. Словом, централизованный механизм хозяйственного управления повсеместно насаждал уравниловку, что было вьггодно только отстающему предприятию; игнорировалась роль человечес­кого фактора².

В-третьих, советская экономическая система лишила предпри­ятия не только внутренних стимулов к саморазвитию, но и внеш­них стимулов развития производства. Господство государственной формы собственности и обусловленный этим централизованный механизм хозяйственного управления, исключив из экономичес­кой жизни СССР конкуренцию, способствовали монополизму, утверждению диктата производителя над потребителем.

В-четвертых, функционирование централизованного механиз­ма хозяйственного управления наряду с господствовавшим в стра­не на протяжении всех лет существования Советской власти кур­сом на экстенсивное развитие производительных сил обусловили формирование пресловутого «валового подхода» к оценке деятель­ности предприятий, на который была ориентирована экономика страны³.

В-пятых, закрепление экстенсивной модели развития совет­ской экономики и «валового подхода», вся система планирования и материально-технического снабжения производства обусловили затратный характер экономики, в силу чего для нее никакого серьезного значения не могли иметь ни энерго- ни ресурсосбере­гающие технологии, что, в свою очередь, обусловило хищническое использование природных ресурсов⁴.

В-шестых, централизованный механизм хозяйственного управ­ления вел к экстенсивной модели развития производства еще и потому, что не был ориентирован на модернизацию производства, не способствовал внедрению новейших достижений науки и техни­ки в практику, менее всего был приспособлен к управлению науч­но-техническим прогрессом. Он мог обеспечить лишь функциони­рование уже имеющегося производства, а не его техническое пере­вооружение путем освоения достижений науки.

Таковы основные особенности советской модели социалисти­ческой экономики и государственного управления ею. Они долж­ны были породить и действительно породили своеобразный меха­низм торможения, который постепенно привел советскую эконо­мику к застою¹.

Однако детальный анализ позволяет вскрыть и ряд других об­стоятельств, негативное воздействие которых на развитие совет­ской экономики начало проявляться лишь в послевоенный период, обстоятельств, непосредственно обусловивших резкое усиление в 70-х гг. действия механизма торможения и вступление страны уже в начале 80-х в глубокий экономический кризис.

Важнейшими в ряду этих обстоятельств являлись: исчерпание условий для дальнейшего развития советской экономики по экс­тенсивной модели; начавшаяся в середине XX в. научно-техничес­кая революция; некоторые внутренне присущие командно-адми­нистративной системе управления пороки², которые со временем привели ее к утрате жизнеспособности.

Начался поиск путей оздоровления экономической ситуации в стране. Все очевиднее становилась необходимость капитальной ре­конструкции правового механизма регулирования хозяйственных отношений и государственного управления экономикой³. В конеч­ном счете этот поиск привел к разработке программы экономичес­кой реформы в стране. Была поставлена задача сломать механизм торможения, перевести экономику на интенсивные рельсы развития. Реформа должна была стимулировать предприимчивость ра­ботника, поощрять его инициативу, а более широко — инициативу всего аппарата государственного управления¹.

Была сделана первая со времен нэпа попытка несколько огра­ничить господство государственной формы собственности. С этой целью были предприняты шаги, направленные на развитие хозяй­ственной деятельности, основанной на кооперативной форме соб­ственности, разрешены различные формы кооперации, а также ка­чественно расширены возможности индивидуальной трудовой де­ятельности. Были приняты и соответствующие документы.

Однако главные события начались в 1987 г., когда был принят пакет правовых актов,' предусматривавших серьезные изменения в механизме хозяйственного управления. Первым среди них был Закон от 30 июня 1987 г. «О государственном предприятии (объеди­нении)»².

Согласно Закону основным звеном единого народнохозяйст­венного комплекса объявлялось государственное предприятие (объединение) наряду с кооперативным. Деятельность предпри­ятия основывается на принципах полного хозяйственного расчета, самофинансирования и самоуправления. Оплата труда осущест­вляется за счет заработанных трудовым коллективом средств, а прибыль или доход являются обобщающим показателем хозяйст­венной деятельности предприятия. Хозрасчетный доход коллекти­ва, находящийся в распоряжении предприятия, используется само­стоятельно и изъятию не подлежит. Заработная плата каждого работника определяется конечными результатами его труда и макси­мальным размером не ограничивается. Закон также установил, что руководство предприятием должно осуществляться прежде всего экономическими методами на основе контрольных цифр, государ­ственных заказов, долговременных экономических нормативов и лимитов.

Закон предоставил предприятиям право самостоятельно с уче­том контрольных цифр, государственных заказов, экономических нормативов и лимитов, а также прямых заказов потребителей и органов материально-технического снабжения разрабатывать свои планы (пятилетние, годовые) экономического и социального раз­вития.

Впервые при советской власти на законодательном уровне было закреплено, что качество продукции (работ, услуг) является опре­деляющим в оценке результатов деятельности предприятия, а за выпуск устаревших изделий предусматриваются санкции. Пред­приятие было обязано формировать программу непрерывной мо­дернизации производства и на передовой технической и техноло­гической основе добиваться постоянного роста производительнос­ти труда. Тем самым Закон ориентировал переход предприятий на интенсивный путь развития.

Закон внес серьезные коррективы в порядок материально-тех­нического обеспечения предприятия. Отныне только часть потреб­ности предприятия в ресурсах удовлетворялась централизованно. Другая часть должна была приобретаться предприятием в порядке оптовой торговли.

Существенно были расширены права и обязанности предпри­ятий в сфере реализации своей продукции. После выполнения до­говорных обязательств предприятие получило право по своему ус­мотрению распоряжаться оставшейся продукцией.

По Закону предприятия должны были работать безубыточно. Дотации из централизованных фондов резко сокращались.

Были расширены права предприятия и в области ценообразова­ния. Наряду с ценами, устанавливавшимися централизованно, предприятие получило право на установление договорных цен. Закон разрешил и ряд других актуальных для предприятий и орга­низаций проблем.

Однако принятие Закона СССР «О государственном предпри­ятии (объединении)» предоставляло лишь возможность организа­ции работы на новых принципах, для превращения же этой воз­можности в действительность требовалась радикальная перестройка всех основных звеньев централизованного механизма хозяйст­венного управления.

17 июля 1987 г. было принято сразу 10 партийно-правительст­венных постановлений, которые провозглашали новые принципы хозяйствования и экономического управления, соответствующие Закону «О государственном предприятии (объединении)»¹.

Особый интерес среди них представляют документы, опреде­лившие программу реформы финансового механизма, системы це­нообразования и в особенности банковской системы.

Эти постановления дают достаточно полное представление о состоянии финансов, цен и банковской системы страны накануне банковской реформы, позволяют глубже понять причины, вызвав­шие к жизни коммерческие банки и их последующий бурный рост.

Экономический кризис, поразивший СССР, в финансовой сфере проявился: в усилении неустойчивости финансов отраслей народного хозяйства, объединений, предприятий; в падении на всех уровнях ответственности за выполнение финансовых планов и обязательств перед государством; в резком ухудшении финансо­вой дисциплины; в быстром росте числа предприятий, не выполня­ющих задания по прибыли и снижению себестоимости; в быстром росте убыточности и размеров ничем не обоснованных дотаций, которые к тому же стали восприниматься многими руководителя­ми как вполне нормальное явление; в падении роли бюджета как основного финансового плана государства; в полной утрате финан­совым механизмом своей действенности.

Однако главный недостаток в области финансов и денежного обращения заключался в отрыве оборота финансовых и кредитных ресурсов от движения материальных ценностей, перенасыщении народного хозяйства платежными средствами².

С учетом сложившейся в народном хозяйстве ситуации в Поста­новлении № 819³ была провозглашена необходимость разработки и осуществления принципиально новой финансовой политики, поставлена задача реформирования финансового механизма, с тем чтобы усилить его воздействие на рост эффективности обществен­ного производства, укрепить финансы государства, содействовать расширению хозяйственной самостоятельности, перейти к широ­кому применению экономических методов в работе финансовых учреждений, последовательно стимулировать снижение издержек производства и обращения, рациональное использование матери­альных, трудовых и финансовых ресурсов, перекрыть возможности получения предприятиями доходов без конечной реализации това­ров, и т.д. Особо подчеркивалась необходимость обеспечить наи­более рациональное и экономичное использование денежных ре­сурсов государства.

Не менее явно экономический кризис проявился и в системе ценообразования, сложившейся в условиях экстенсивного разви­тия экономики накопились крупные диспропорции, которые при­вели к снижению роли цены как одного из важнейших экономи­ческих рычагов управления народным хозяйством, сведя ее роль к выполнению учетно-расчетных функций. Цены на продукцию перестали отражать общественно необходимые затраты, слабо учи­тывали потребительские свойства и качество изделий, перестали быть фактором сбалансированного спроса и предложения, стиму­лирующим научно-технический прогресс¹.

Согласно провозглашенной в Постановлении № 820 программе перестройки системы ценообразования ее главной задачей объяв­лялось создание качественно новой системы цен, ориентирован­ной на интенсификацию общественного производства, широкое внедрение экономических методов управления, укрепление хозяй­ственного расчета и самофинансирования².

Анализ функционирования советского финансового механизма и системы ценообразования высветил один из самых глубинных изъянов советской системы управления экономикой — ее волюн­таристский характер, выражавшийся в игнорировании ряда объек­тивных законов развития общества, особенно закона стоимости, товарно-денежных отношений.

Состоянию советской экономики, ее централизованной систе­ме управления хозяйством, ее финансовой политике, механизму ценообразования соответствовало и состояние банковской систе­мы СССР. В структурном отношении эта система, подобно цент­рализованному механизму управления экономикой страны, орга­ном которого она фактически являлась, имела строго централизо­ванный характер и жестко вертикальное построение¹.

В банковскую систему СССР накануне реформы входили: Гос­банк СССР², Всесоюзный банк финансирования капитальных вло­жений (Стройбанк СССР)³, Банк для внешней торговли СССР (Внешторгбанк СССР)⁴, Государственные трудовые сберегатель­ные кассы СССР (Гострудсберкассы)⁵. Систему возглавлял Гос­банк СССР.

Госбанк СССР и другие банки имели в стране разветвленную систему своих территориальных подразделений. Особым видом банков были банки в ряде развитых капиталистических стран с участием капитала советских организаций. Кроме того, страна­ми — членами СЭВ на акционерных началах были созданы два международных банка социалистических государств: Международ­ный банк экономического сотрудничества и Международный ин­вестиционный банк¹.

Банковская система СССР в условиях государственной монопо­лии банковского дела представляла собой систему государствен­ных учреждений. В соответствии со ст. 6 Конституции СССР 1936 г. банки являлись собственностью государства и находились в полной зависимости от органов государственной власти². В усло­виях фактического отсутствия банковского законодательства дея­тельность банковской системы регулировалась инструкциями и распоряжениями государственных органов и Госбанка СССР, ко­торый, по существу, функционировал как министерство банков, управляя банковской системой в основном административными методами и формально неся вместе с Правительством СССР, пра­вительствами союзных республик, их центральными и местными органами ответственность по обязательствам всех подчиненных ему кредитных учреждений³.

Будучи по размерам своих общих активов самым крупным банком мира, имея разветвленную систему территориальных учреждений, ох­ватывающих всю страну (в 1983 г. их число доходило до 4,5 тыс.), Госбанк СССР представлял собой единую централизованную систе­му, непосредственно подчиненную Совету Министров СССР.

Однако кредитная система СССР представляла собой не просто единый Госбанк, но и единую возглавляемую им систему государственных банков, связанных между собой как экономически, так и юридически. Полное господство в экономике государственной формы собственности на средства производства позволяло Госбан­ку быть единым эмиссионным центром, единой кассой государства и всего народного хозяйства, концентрировать все свободные де­нежные средства в стране (как производственных предприятий, организаций и учреждений, так и всех банков и трудовых сберкасс) и свободно перераспределять их¹, выдавать наличные деньги пред­приятиям и организациям для выплаты заработной платы и осу­ществления других платежей, контролируя при этом процесс рас­ходования этих средств, осуществлять кассовое исполнение бюд­жета, функцию единого расчетного центра страны, монопольное на территории СССР совершение сделок по покупке золота, сереб­ра и других драгоценных металлов в монетах, слитках, ломе и в сыром виде, а также сделок по купле и продаже иностранной валю­ты, выписанных в иностранной валюте платежных документов и иностранных ценных бумаг². Обладая валютной монополией, Гос­банк определял пределы компетенции, в рамках которых другие банки могли осуществлять валютные операции. Кроме того, он со­средоточивал, за немногими исключениями, все краткосрочное кредитование субъектов народного хозяйства.

Обязанность предприятий и организаций хранить в Госбанке все временно свободные денежные средства означала фактическое слияние этих средств с другими «ресурсами» Госбанка (уставным фондом, другими его специальными фондами, находящимися в Госбанке бюджетными средствами, в том числе специально выде­ленными из бюджета для целей краткосрочного кредитования) в целях их использования в плановом порядке для временного восполнения «собственных» оборотных средств хозяйствующих субъ­ектов.

Однако главным направлением деятельности Госбанка, как и всей банковской системы СССР, было осуществление контроля и надзора за выполнением предприятиями и организациями планов производства и сбыта товаров, финансовых производственных планов, соблюдением плановой и финансовой дисциплины по­средством вышеперечисленных финансовых инструментов. Так, в частности, оборотные средства, передававшиеся хозрасчетным предприятиям и организациям в качестве их «собственных» обо­ротных средств, закреплялись за каждым из хозяйствующих субъ­ектов в размере, обеспечивавшем удовлетворение их минималь­ных, определявшихся производственными плановыми заданиями потребностей в сырье, производственных и вспомогательных мате­риалах, топливе, полуфабрикатах, инвестиционных средствах для финансирования незавершенного строительства и осуществления вложений в счет будущих расходов¹.

В установленные плановыми заданиями периоды, когда запасы материальных ценностей у предприятия должны были превышать установленный минимум, а также когда выполнение предприятием плана за счет «собственных» оборотных средств оказывалось за­труднительным вследствие объективных условий воспроизводства основных и оборотных средств, такое предприятие могло получить в Госбанке СССР краткосрочную ссуду. Получение подобной ссуды было возможно также в случаях изменения в установленном законом порядке плановых заданий предприятия или отклонения от их реализации в результате действий или бездействия других хозяйствующих субъектов.

Таким образом, образование «собственных» оборотных средств государственных предприятий и организаций, равно как и их крат­косрочное кредитование Госбанком являлось, по существу, лишь плановым перераспределением ресурсов единого государственно­го фонда оборотных средств. Не вызывает сомнения, что моно­польным собственником всех этих средств, в том числе и «собст­венных» средств предприятий, всегда оставалось государство. Поэ­тому и в тех случаях, когда предприятию выдавалась краткосрочная ссуда Госбанка, никакого перехода права собственности на переда­ваемые денежные средства не происходило. От закрепления за го­сударственным предприятием «собственных» оборотных средств предоставление госбанковской ссуды отличалось только одной чертой, имевшей, однако, важное экономическое и правовое зна­чение. Эта черта состояла в том, что «собственные» оборотные средства, кроме случаев сокращения их в установленном законом порядке, не подлежали возврату, в то время как ссуды Госбанка были срочны и возвратны, хотя и сохраняли лишь «внешнюю обо­лочку кредита»¹. Именно эта «внешняя оболочка» и находила отра­жение в заключавшемся кредитном договоре, в то время как пере­дача предприятию оборотных средств в качестве «собственных» опосредовалась административным актом. По существу два ука­занных метода образования оборотных средств являлись «двумя различными способами управления общегосударственным фон­дом оборотных средств»².

Подобный взгляд на природу банковской ссуды лег в основу сохранявшегося долгое время в советском праве различия между этим договором банковской ссуды и договором займа, поскольку первый по своей экономической сущности представлял собой пла­новое перераспределение единого государственного фонда оборот­ных средств, а второй — регулировался общими нормами граждан­ского права.

Из сказанного видно, что полномочия Госбанка давали ему ши­рокие возможности контролировать выполнение плановых зада­ний. По мнению Е.А. Флейшиц, «опирающаяся на государствен­ную социалистическую собственность, единым и единственным носителем которой является социалистическое государство, и со­средоточенная, за немногими исключениями, в Государственном банке деятельность по аккумуляции временно свободных «собст­венных» оборотных средств советских хозорганов и по их кратко­срочному кредитованию объективно необходимо является деятель­ностью плановой и неразрывно связана с контролем со стороны Госбанка выполнения своих планов другими социалистическими организациями. Банк, обслуживающий текущие, «эксплуатацион­ные» потребности планового социалистического хозяйства, не может не быть аппаратом учета производства, распределения и об­ращения продукции социалистических предприятий»³. Неудиви­тельно, что основное внимание в процессе правового регулирования положения Госбанка в системе государственных органов, его структуры и деятельности уделялось организации его взаимоотно­шений с хозяйствующими субъектами.

В первом Уставе Госбанка, принятом IV сессией ВЦИК РСФСР 13 октября 1921 г., говорилось, что задачей банка является «способ­ствовать кредитом и прочими банковскими операциями развитию промышленности, сельского хозяйства и товарооборота», а также «концентрации денежных оборотов и проведению других мер, на­правленных к установлению правильного денежного обращения»¹. Такой статус Госбанка соответствовал многоукладному хозяйству, воссоздание которого было целью реформ периода нэпа, исклю­чавших прямое тотальное государственное планирование эконо­мики. Однако уже в Уставе Госбанка СССР, утвержденном ЦИК и СНК СССР 12 июня 1929 г., говорилось о том, что Госбанк дейст­вует «в соответствии с общим планом развития народного хозяйст­ва», что «в соответствии с этим планом» он «регулирует денежное обращение и осуществляет краткосрочное кредитование народно­го хозяйства»².

Постановление СНК СССР от 20 марта 1931 г. «Об изменении в системе кредитования, укреплении кредитной работы и обеспече­нии хозрасчета во всех органах», определяя роль Госбанка «в деле развития социалистического хозяйства», прямо указывало на его задачу стать «общегосударственным аппаратом учета производства и распределения продуктов... обеспечить действительный повсе­дневный контроль рублем за ходом выполнения планов производ­ства и обращения товаров, за Выполнением финансовых планов и ходом накоплений в обобществленном секторе народного хозяйст­ва, обеспечить укрепление хозрасчета предприятий... как основно­го рычага в выполнении планов во всем обобществленном секто­ре»³. С этого времени контроль за выполнением народнохозяйст­венных планов становится основной обязанностью Госбанка, с ко­торой коррелируются все остальные его обязанности: кассовое ис­полнение бюджета, хранение денежных средств предприятий и ор­ганизаций, осуществление расчетов, краткосрочное кредитование хозяйствующих субъектов.

В Постановлении Совета Министров СССР и ЦК КПСС от 21 августа 1954 г. «О кредитной и расчетной работе Госбанка» говорилось, что Госбанкдолжен сосредоточить внимание на всемерном содействии росту производства, товарооборота и социалистичес­кого накопления, на всемерном укреплении денежного обращения в стране, на усилении контроля рублем за работой хозорганов, не­исправно выполняющих свои плановые задания.

Наряду с Госбанком, как уже отмечалось, в банковскую систему СССР входил ряд специальных банков долгосрочных вложений — Промбанк, Торгбанк, Сельхозбанк, Центральный банк комму­нального хозяйства, а с 1959 г. — единый Стройбанк¹, — осуществ­лявших финансирование капитального строительства: выдачу средств, безвозвратно отпускаемых государством на эти нужды, и кредитование. Существование спецбанков объяснялось чаще всего необходимостью специального аппарата и специфических мер контроля за сферой долгосрочного кредитования.

Главной задачей банков долгосрочных вложений было осуществление контроля за расходованием выделенных хозяйству­ющим субъектам средств. Целью столь строгого (вплоть до отделе­ния банков долгосрочных вложений от Госбанка) «обособления» средств, выделяемых на капстроительство, от средств, за счет кото­рых осуществлялась «эксплуатационная» деятельность предпри­ятий, считалась «четкая плановость как строительной, так и экс­плуатационной деятельности хозорганов»².

Наряду с осуществлением своей основной функции — финан­сированием капитальных вложений — данные банки не полностью исключали из сферы своей деятельности также хранение временно свободных денежных средств предприятий. и организаций и их краткосрочное кредитование. Подобные дополнительные функ­ции осуществлялись в отношении подрядных строительных и мон­тажных организаций и их снабженческих контор (отделов, баз), геолого-разведочных и проектных организаций, как состоявших на бюджете, так и обслуживавших строительство кооперативных ор­ганизаций, предприятий и организаций коммунального хозяйства и жилищной кооперации³.

Однако со временем по мере нарастания в экономике кризис­ных явлений и неуклонного снижения эффективности централизованного механизма хозяйственного управления советская бан­ковская система становилась все менее способной выполнять свои функции. К середине 80-х гг. она превратилась в огромную, непо­воротливую, постоянно пробуксовывающую финансово-кредит­ную машину, во многом утратившую способность оперативно осу­ществлять кредитно-расчетное обслуживание, учитывать специ­фику различных отраслей экономики. Кредитные рычаги факти­чески перестали стимулировать расширенное воспроизводство и рациональное использование производственного потенциала и ре­зервов страны. Массовым явлением стала практика использования кредитов для покрытия убытков предприятий, систематически не выполняющих плановые задания. Резко ухудшились платежная дисциплина, денежный оборот. Накопились избыточные платеж­ные средства.

Госбанк СССР и Стройбанк СССР проявили свою неспособ­ность стимулировать научно-технический прогресс, содействовать модернизации производства, переводу его на рельсы интенсивного развития, поддерживать курс передовых предприятий на полный хозрасчет и самофинансирование. Они все больше отходили от экономических методов исполнения своих функций.

Банковский производственный аппарат давно устарел. Устаре­ли формы и методы кредитного и кассового обслуживания клиен­тов, техническая оснащенность банков¹. И это в условиях, когда государство пыталось оживить кооперацию, развить индивидуаль­ную трудовую деятельность, перейти к установлению прямых хозяйственных связей между производителями товаров и услуг, создать в экономике новые хозяйствующие субъекты, стимулиро­вать их предприимчивость, ограничить административные методы управления в пользу экономических, внедрить принцип полного хозрасчета и самофинансирования, перевести экономику на ин­тенсивный путь развития.