Развитие культуры в период “перестройки”

Основные процессы в развитии культуры “перестроечного” периода связаны с раскрепощением, преодолением одномерности общественного сознания, формированием более объективной картины окружающего человека мира. Одной из главных черт культуры тех лет стала ее публицистичность, постановка крупных общественно значимых тем, широкое и заинтересованное внимание к обсуждаемым вопросам. В 1987 г. в толстых журналах была напечатана серия материалов о настоящем, прошлом и будущем России. В “Новом мире” появились статьи И. М. Клямкина “Какая улица ведет к храму?”; В. И. Селюнина и Г. Н Ханина — “Лукавая цифра”; Н. П. Шмелева — “Авансы и долги”. Эти и другие материалы вызвали большой интерес новизной привлеченных фактов и своим разоблачительным пафосом. В них ставился глобальный вопрос о содержании пройденного страной в XX в. пути и правильности избранной в 1917 г. модели развития.
Утоляя накопившийся за многие годы информационный голод, средства массовой информации печали огромное количество материалов на самые острые современные темы; сюжеты из прошлого и о том, чем и как жили люди в других государствах. Тиражи газет и журналов стремительно шли вверх: в 1989 г. тираж “Аргументов и фактов” “взлетел” до 30 млн экземпляров (это было даже зафиксировано в Книге рекордов Гиннеса); тираж газеты “Труд” вырос до 20 млн, а “Правды” — до 10. Значительно изменился стиль работы телевидения. Оно быстро освоило ранее практически неиспользуемый жанр — “прямой эфир”. Большими симпатиями зрителей пользовались передачи “Взгляд”, “До и после полуночи”, “Пятое колесо”. Ведущие этих передач были необычайно популярными, становились и деятелями российской политики. Возможности создания независимых СМИ стали больше после выхода в 1990 г. Закона “О печати”.
Никогда ранее не был столь значительным интерес к истории. Страна переживала настоящий “исторический бум”. В 1987-1991 гг. газеты и журналы часто печатали материалы “круглых столов” на исторические темы, “размышления” историков и публицистов. Упрощение доступа к архивным фондам привело к появлению в печати массы сенсационных документов, которые становились достоянием самой широкой публики. Принципиально важным было снятие покрова тайны с многих страниц истории КПСС. Возобновлено было издание журнала “Известия ЦК КПСС”, знакомившего с закрытыми ранее партийными решениями. Здесь, например, впервые в СССР опубликован доклад Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС о культе личности Сталина. Политические преобразования в СССР позволили реабилитировать не только тех, кто предан забвению, но и тех, кто еще недавно подвергался беспощадной разносной критике во всех учебниках по истории КПСС. В историю были “возвращены” Н. И. Бухарин, А. И. Рыков, Л. Д. Троцкий, Л. Б. Каменев, Ф. Ф. Раскольников, В. А. Антонов-Овсеенко и многие другие.
Восстановлению исторической памяти способствовала публикация работ русских философов и писателей, чьи имена были под запретом. Среди них — Н. А. Бердяев, В. С. Соловьев, Г. П. Федотов, П. А. Сорокин, В. В. Розанов, И. А. Ильин. В 1990 г. переиздан сборник “Из глубины”, написанный русскими философами в 1918. В 1991 г. опубликованы не менее знаменитые “Вехи”, явившиеся в свое время “предостережением русских философов судьбе России и интеллигенции”. Массовыми тиражами издавались “Реквием” А. А. Ахматовой, “Котлован” и “Чивенгур” А. П. Платонова, “Мы” Е. И. Замятина. Потрясение вызывали публикации А. И Солженицына (“Архипелаг ГУЛАГ”) и В. А. Шаламова (“Колымские рассказы”).
Событием огромной культурной важности стал фактический отказ государства от агрессивного атеизма. Возрождалась прерванная в 1917 г. традиция христианства. Восстанавливались ранее разрушенные храмы, открывались духовные школы, семинарии. В 1988 г. было зарегистрировано 176, в 1989 — 460 новых православных объединений; в начале 1990 г. в РСФСР действовало 3120 православных приходов. Возрождению интереса к религии и Церкви способствовало празднование в 1988 г. тысячелетия крещения Руси. Возрождались и другие конфессии, исторически существовавшие в России. Восстанавливались старые и открывались новые мусульманские мечети, иудейские синагоги, буддийские пагоды. Важным событием 1990 г. стало принятие союзного и российского законов “О свободе совести и религиозных организациях” и “О свободе вероисповеданий”, закреплявших новый характер государственно-церковных отношений. Признание важности религиозной традиции в жизни общества нашло отражение во включении дня Рождества Христова в число национальных праздников России. Впервые в новом качестве он был отпразднован 7 января 1991 г.
Бурные перемены происходили в кинематографе. В 1986 г. потрясением стала демонстрация фильма Т. Е. Абуладзе “Покаяние”. Картина свидетельствовала о готовности кинематографического сообщества к глубокому переосмыслению важнейших событий отечественной истории. С “полок” были возвращены более 100 ранее “отложенных” фильмов. Публика смогла познакомиться с работами А. А. Тарковского, А. Ю. Германа, А. С. Михалкова-Кончаловского, других режиссеров. Увлечение публицистической документалистикой в 1985-1991 гг. также отразилось в кино. Классикой тех лет стали полудокументальные фильмы С. С. Говорухина “Так жить нельзя” и Ю. Подниекса “Легко ли быть молодым?”. Кинематограф в числе первых среди других видов искусства столкнулся с таким новым явлением, как коммерциализация, значительно влиявшем на содержание художественного творчества.
Во второй половине 1980-х годов новый образ обретал и театр. Характерным стало широкое развитие студийного движения. Интерес публики привлекли театральные эксперименты С. Е. Кургиняна (Театр-студия “На досках”), М. Г. Розовского (Театр-студия “У Никитских ворот”), В. Беляковича (Театр-студия “На Юго-Западе”). Свойственная времени публицистичность нашла яркое отражение в популярных постановках М. А. Захарова в театре Ленинского комсомола (пьесы М. Шатрова “Диктатура совести”, “Синие кони на красной траве”, “Дальше, дальше, дальше” по-новому выводившие на сцену ленинскую проблематику). В первые перестроечные годы из подполья вышла музыкальная рок-культура. Концерты отечественных и зарубежных рок-групп собирали целые стадионы зрителей.
Однако далеко не все происходившие в духовной сфере процессы были однозначно позитивными. “Освобожденные” от прямого партийного диктата средства массовой информации очень быстро оказались втянутыми в острые политические баталии, порой доходя до разнузданного и малоприглядного шельмования оппонентов, что негативно влияло на общественную атмосферу. Провозглашенная “деидеологизация”, избавление от коммунистического догматизма на деле оборачивались ускоренным утверждением другой, буржуазно-либеральной идеологии.
Отказ от конфронтации и сближение с Западом часто выливались в некритическое к нему отношение, увлечение его, далеко не бесспорными, “достижениями”. Это особенно пагубно сказалось в сфере культуры, искусства и общественных наук. С экранов кинотеатров, телевидения, с театральных подмостков демонстрировались преимущественно невысокого художественного качества ленты и постановки, основным содержанием которых были пропаганда культа насилия, порнография, не ограниченная моралью страсть к наживе. Тем самым наносились весьма ощутимые удары по эстетическим и нравственным ценностям российского общества, что особенно пагубно влияло на формирование сознания молодого поколения.