Глава 3. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПО ИНТЕРНЕТ-ПРАВУ - Страница 3

Posted in Авторское право - И.М. Рассолов Право и интернет

 

§ 3. Совершенствование законодательства об ответственности за качество информации, распространяемой во всемирной сети Интернет

Проблема качества информации давно обсуждается в теории права, в том числе в аспекте применения средств кибернетики, математических методов и технических комплексов <1>. Однако эта проблема в аспекте совершенствования законодательства об ответственности за качество информации, которая распространяется во всемирной сети Интернет, исследовалась лишь в общем виде <2>. Поэтому остановимся на некоторых ее аспектах в контексте идей интернет-права, и в первую очередь - на проблеме ответственности субъекта за качество информации, распространяемой в сети Интернет.

 

<1> См. об этом: Венгеров А.Б. Категория "информация" в понятийном аппарате юридической науки.  С.  70 - 76; Кудрявцев Ю.В. Ценность правовой информации // Правоведение. 1977. N 1. С. 45 - 51; Он же. Избыточность правовой информации // Советское государство и право. 1978. N 12. С. 53 - 60; Бачило И.Л. Информация как предмет правоотношений. С. 17 - 25; Шебанов А.Ф. Содержание и цели правовой информации // Правовая информация / Отв. ред. А.Ф. Шебанов, А.Р. Шляхов, С.С. Москвин. М., 1974. С. 7 - 16.

<2> См. об этом: Семилетов С.И. Информация как особый нематериальный объект права // Государство и право. 2000. N 5. С. 67 - 74; Корзников А.М., Носова И.А. Указ. соч. С. 64 - 67.


Известно, что все информационное наполнение и использование сети Интернет в коммерческих и некоммерческих целях осуществляется посредством услуг организаций, обеспечивающих доступ к сети Интернет, размещение и передачу информации в сети Интернет, так называемых провайдеров.

Провайдер - специализированная организация, оказывающая услуги по доступу в Сеть, размещению и передаче информации в Сети.

В ст. 3 проекта Федерального закона "Об электронной торговле" употребляется термин "информационный посредник" - "лицо, которое от имени другого лица отправляет, получает или хранит электронные документы или предоставляет другие услуги в отношении данных документов". Таким образом, это физическое или юридическое лицо, оказывающее услуги по передаче (получению), хранению электронных сообщений, предоставлению доступа к сетям электросвязи и информационным системам.

В настоящее время провайдер - это основной поставщик услуг в сети Интернет. Среди услуг, которые предоставляют провайдеры, для данного исследования интересны следующие (базовые услуги): организация доступа в сеть Интернет; предоставление свободного дискового пространства на сервере для размещения сайта, принадлежащего другому лицу (хостинг).

С точки зрения права, чтобы стать пользователем Сети, необходимо заключить с провайдером договор об оказании услуг по доступу в Сеть (т.е. установить с провайдером необходимые интернет-отношения). Для сеанса доступа в Интернет провайдер предоставляет пользователю IP-адрес (число, состоящее из четырех частей), который позволяет однозначно идентифицировать каждый компьютер в Интернете. IP-адрес необходим для маршрутизации запросов пользователя, когда с этого адреса на сервер провайдера поступает запрос пользователя, - компьютер провайдера осуществляет поиск в сети Интернет полученных данных и отправляет найденную информацию на IP-адрес пользователя. Отсюда возникло определение провайдера как информационного посредника.

Информационное наполнение сети Интернет осуществляется посредством заключения договора хостинга. По своей правовой природе договор хостинга схож с договором аренды: провайдер за определенную плату предоставляет лицу свободное дисковое пространство на своем сервере, а указанное лицо размещает на нем сайт.

Нужно отметить, что действия информационных провайдеров по оказанию услуг характеризуются следующими чертами: провайдер не инициирует интернет-отношение, не выбирает содержание передаваемой информации и ее получателя, не влияет на содержание информации, но хранит информацию только в пределах времени, определяемого техническими стандартами и протоколами, исходя из нужд передачи информации.

Указанная многомерность отношений, а также тот факт, что провайдер имеет техническую возможность в любой момент воздействовать на интернет-отношения своих пользователей, определили появление института ответственности провайдеров.

Изучение законодательства разных государств показало, что в них проблема ответственности провайдеров решается по-разному. Причем здесь можно выделить три основных подхода к решению данной проблемы: 1) провайдер несет ответственность за все действия пользователей вне зависимости от наличия у него как у субъекта права знания о совершаемых действиях; 2) провайдер не несет ответственности за пользователей в том случае, если выполняет определенные условия, связанные с характером предоставления услуг и взаимодействием с субъектами информационного обмена и лицами, чьи права нарушаются действиями пользователей, и 3) провайдер не отвечает за действия пользователей.

В Китае и странах Ближнего Востока, например, используется первый подход, в Европе - второй. Так, в Европейской директиве по электронной коммерции от 28 февраля 2000 г. <1> (разд. 4, ст. 12 - 15) проработано наиболее детально решение проблемы указанного вида юридической ответственности.

 

<1> Директива 2000/31/EC Европейского Парламента и Европейского совета о некоторых правовых аспектах услуг информационного общества, в том числе электронной коммерции на внутреннем рынке (вступила в силу 8 июня 2000 г.). Текст на русском языке опубликован в издании: Шамраев А.В. Указ. соч. С. 317 - 327.


Директива устанавливает, что провайдер не несет ответственности за передаваемую информацию в случае, если он не инициирует ее передачу, не выбирает получателя информации и не влияет на целостность передаваемой информации. При этом допускается временное хранение передаваемой информации для осуществления необходимых технических действий по ее передаче. Утверждается, что провайдер не несет ответственности за действия пользователей при предоставлении услуг хостинга, если он не был осведомлен об их противозаконной информационно-правовой деятельности и после получения информации об этом прекратил размещение или доступ к информации. Аналогичное положение устанавливает и Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" (ст. 17).

В настоящее время в ряде стран мира приняты предметные законы, касающиеся института ответственности провайдеров. Так, в шведском Законе, регулирующем ответственность владельцев электронных досок объявлений (Act (1998:112) on Responsibility for Electronic Bulletin Boards) <1>, устанавливается, что таковые обязаны удалять сообщения третьих лиц в том случае, если содержащаяся в них информация нарушает ряд норм уголовного и гражданского законодательства (в части авторского права). Похожая на европейскую, но менее детальная схема ответственности при нарушении авторских прав определена в американском Digital Millenium Copyright Act (DMCA) <2>, принятом в 1998 г. В Англии действует Defamation Act <3>, принятый в 1996 г., который регулирует ответственность интернет-провайдеров за достоверность размещаемой на их сайтах информации.

 

<1> См.: http://www.media.parlament.org.ua/uploads/files/f252.pdf.

<2> См.: Wilbur M.K. DMCA: The Digital Millenium Copyright Act. Lincoln (Nebraska). 2001 // http://www.copyright.gov/legislation/dmca.pdf.

<3> Sandford C., Boyle F. Defamation Act 1996: The New Law (Impact Series). Newcastle upon Tyne, 1997 // http://www.opsi.gov.uk/acts/acts19-96/1996031.htm.


На сегодняшний день в российском законодательстве четко не определены механизмы привлечения к ответственности провайдеров за размещение на обслуживаемых ими сайтах недостоверной информации, а также не установлена возможность предъявления к ним претензий за качество размещаемой информации.

О сложившейся судебной практике в этой области говорить сложно.

Поэтому необходимо законодательное разрешение проблемы ответственности информационных провайдеров в России и в странах СНГ. В ходе совершенствования российского законодательства в данной области можно использовать схему и формулировки ст. 18 Рекомендаций по организации деятельности лиц в сфере интернет- коммерции в Российской Федерации <1>, разработанных рабочей группой по электронной коммерции Комитета Государственной Думы по экономической политике и предпринимательству в 2000 г.

См.: www.rfc.ru/duma/recom_ic.doc.

На наш взгляд, изменения и дополнения в российское законодательство должны вноситься по принципу, в соответствии с которым провайдер должен нести ответственность за качество информации, размещаемой на его сервере, в случае если:

 

 

  1. данная информация размещалась по его инициативе и (или) за его счет;
  2. провайдер   был   осведомлен  или  имел  возможность  быть  осведомленным   о содержании информации, размещаемой на его сервере;
  3. преднамеренные или непрофессиональные (противоречащие профессиональной подготовке,    работе    и    возможности)    действия    провайдера    повлекли    размещение незаконной информации на его сайте.

 

Таким образом, ответственность провайдера наступает в зависимости от наличия его вины в размещении информации, нарушающей права третьих лиц.

Бремя доказательства отсутствия вины провайдера следует возложить на самого провайдера, который должен привлекаться в судебный процесс в качестве ответчика, а в случае отсутствия его вины ненадлежащий ответчик должен заменяться лицом - автором вредной информации (провайдер остается в процессе в качестве третьего лица).

Такой механизм привлечения к ответственности будет вполне оправдан, если учесть, что фактически информация размещена на дисковом пространстве сервера, принадлежащего провайдеру (т.е. источник противоправной информации - компьютер провайдера).

В этом случае провайдеры сами будут заинтересованы в более тщательной проверке информации.

Необходимо законодательно закрепить право провайдера по результатам проверки:

 

 

  • или блокировать информацию,  для  выявления  противозаконности содержания которой не требуется специальных знаний;
  • или информировать компетентные органы о наличии сомнительной информации для более тщательной и компетентной проверки.

 

На наш взгляд, потенциал провайдера необходимо использовать в интересах упрощения процедуры по сбору доказательств в судебном процессе.

В случае привлечения провайдера к ответственности последний будет заинтересован в поиске надлежащего ответчика - автора вредной информации, тем более что организационные и технические возможности провайдера позволяют ему осуществлять поиск как никому лучше.

Кроме того, необходимо обязать провайдеров регулярно копировать информацию с лог-файла, бережно хранить и предоставлять ее при первом требовании заинтересованных и компетентных государственных органов.

Обобщая сказанное, можно утверждать, что проблема ответственности провайдеров -это особенно острая и насущная проблема государственной политики не только в области Интернета, но и вообще в интернет-праве. От того, как будет определена и регламентирована роль провайдеров в информационных общественных отношениях в сети Интернет, зависит дальнейшее развитие сети Интернет, а также нового направления юриспруденции - интернет-права.

Исследование показало, что заметные осложнения вызывают возникающие в виртуальном пространстве интернет-отношения, отягощенные иностранным элементом. Они имеют место, когда электронная сделка либо заключается гражданами разных государств,  либо ущерб  в  результате  использования  сайта  причинен  на территории иностранного государства, либо информация, размещенная на сайте, нарушает законы иностранного государства об охране прав интеллектуальной собственности и т.д.

На практике довольно часто распространена ситуация, когда потребитель информации, владелец информационного ресурса и хост-провайдер являются гражданами разных государств. При возникновении между сторонами судебного разбирательства встают следующие проблемы:

 

 

  1. юрисдикции   какого   государства   подчинено   правоотношение   (т.е.   суд   или компетентный орган какого государства вправе рассматривать дело);
  2. право какого государства подлежит применению (традиционно в международном частном праве используются коллизионные привязки для определения применимого права - "закон места нахождения", "закон места заключения", "закон места причинения" и т.д. Однако в настоящее время они все более приобретают совершенно иное звучание в связи с интернет-отношениями и используются в сочетании с таким критерием, как "место нахождения сервера" <1>).

 

<1> Данная привязка для определения применимого права (место физического нахождения сервера, на котором размещена информация) принимается во внимание как американскими, так и европейскими юристами. Впервые такая схема была предложена в 1999 г. экспертами американской правительственной группы по электронной торговле и ОЭСР. С 2005 г. она признается наиболее реализуемой идеей в сфере электронной торговли, в частности в вопросе взимания налога на прибыль в данной сфере. Об этом подробнее: Тедеев А.А. Указ. соч. С. 247.


Как правило, у субъектов интернет-отношений с иностранным элементом есть возможность выбрать применимое право и место рассмотрения спора. Однако не во всех случаях этот способ будет эффективен. Стороны не всегда смогут по объективным (выбор применимого права возможен в основном в договорных отношениях) или субъективным причинам (стороны просто могут не договориться) совершить свой выбор.

Правовое регулирование в данной новой области только начало складываться, и пути его развития пока еще не определены. Результатом такой неопределенности может явиться то, что принятие решения судом о рассмотрении спора по отношениям, связанным с Интернетом, а также о выборе применимого права и его содержании будет зависеть от осведомленности судей в вопросах специфики интернет-отношений и от способности с учетом этой специфики дать адекватное толкование законов судом и применимой норме права.

В связи с этим показательным является судебное дело в отношении сайта "Ингушетия.ру". Уголовное дело возбудили по заявлению прокуратуры Ингушетии из-за статьи журналиста газеты "Ангушт", размещенной на этом информационном ресурсе. В апреле 2008 г. Московский городской суд отказался рассматривать дело о признании сайта экстремистским и запрете его деятельности. Мосгорсуд посчитал производство дела неподсудным и перенаправил его в Кунцевский районный суд по месту регистрации владельца сайта. В свою очередь, Кунцевский районный суд г. Москвы посчитал, что это дело находится в его юрисдикции, несмотря на то, что сайт зарегистрирован в США, а деятельность ресурса связана с территорией Ингушетии. Таким образом, российский суд провозгласил сразу несколько важных принципов, которые легли в основу судебной практики в России. Суд установил подсудность данных споров, исходя из принципа фактического присутствия ответчика на территории страны суда, провозглашая закон своей территории по данному делу. Уголовное дело возбудили по ч. 1 ст. 282 УК РФ по месту жительства владельца доменного имени (защита в ходе прений отрицала, что предполагаемый субъект преступления является владельцем самого сайта).

Кроме того, Мосгорсуд посчитал, что сайт "Ингушетия.ру" не является СМИ, что вытекает   из   критериев   определения   подсудности   и   отсутствия   предварительного письменного предупреждения, которое обычно направляется учредителю и (или) редакции (главному редактору) до закрытия СМИ по Закону "О средствах массовой информации" (ст. 16).

В любом интернет-споре с иностранным элементом в первую очередь возникает вопрос о том, в суд какого государства подать иск. Поэтому остановимся более подробно на характеристике возможных правовых коллизий, которые могут возникнуть при решении юрисдикционных проблем интернет-отношений.

Если принцип автономии воли сторонами в выборе суда не применяется, работает механизм международного частного права, который известен во всех правовых системах мира.

Механизмы и процедурные нормы, по которым решаются подобные вопросы, в рамках каждой национальной юрисдикции различаются и имеют специфику. По процессуальным вопросам в международном частном праве традиционно применяется правило lex fori, по которому каждый суд применяет свое собственное право. В разных государствах правила определения международной подсудности имеют характерные черты и особенности. Тем не менее национальность или место нахождения ответчика -основной критерий, которым руководствуются суды при решении вопроса о наличии своей компетенции рассматривать интернет-спор.

Основанием такого правила исторически выступает фактор физического присутствия или физической досягаемости ответчика для суда. Однако бурное развитие высоких технологий, сложность определения места и времени совершения сделки (интерактивного обмена данными) уже не позволяет этому условию играть решающую роль. Экстерриториальность Сети дает возможность преступнику нарушать законы государства без физического нахождения на его территории. Следовательно, суду для надлежащего обеспечения правопорядка на своей территории необходимо расширять правила юрисдикции и за основу брать уже не закон ответчика, а, как считает Е.Б. Леанович, "фактическую связь спорного отношения с государством суда" <1>.

 

<1> Леанович Е.Б. Проблемы правового регулирования интернет-отношений с иностранным элементом // Белорусский журнал международного частного права и международных отношений. 2000. N 4. С. 39 - 44.


Интересна практика судов США, где темпы развития рынка телекоммуникаций -основная причина массового рассмотрения подобных интернет-споров в судах.

До настоящего времени в США основным принципом решения юрисдикционных проблем являлась так называемая персональная юрисдикция (personal jurisdiction), в соответствии с которой суд обладает компетенцией по рассмотрению интернет-спора в отношении физического или юридического лица, если оно физически присутствует на его территории. Однако сегодня этот принцип дополнен, а порою напрямую заменен принципом минимальных контактов, т.е. связь ответчика с определенной территорией может служить оправданием для юрисдикции суда этой территории, и само физическое пребывание (статус резидента) ответчика не является определяющим условием юрисдикции американских судов <1>.

 

<1> Там же.


В этом случае можно вести речь о так называемой универсальной юрисдикции США, экстерриториальности закона, распространении его действия на граждан и вне пределов того штата, в котором был издан данный закон. Среди подобных критериев следует особо выделить различные юридические факты, в основном действия. Например, факт заключения сделки (договор поставки товара, оказания услуг); владение и пользование недвижимостью; наличие постоянного счета в американском банке, по которому производится     расчет     с     кредитором;     причинение     имущественного     вреда     на соответствующей территории. Поэтому в интернет-спорах американские суды признают наличие своей юрисдикции, принимая во внимание только существование определенных связей правоотношения с территорией США - даже в том случае, если ответчик не является резидентом этой страны.

Простое размещение на сайте информации о товарах и услугах, постоянное обращение к ней американских граждан может быть рассмотрено как основание для вывода о наличии юрисдикции (если, например, лицо не ограничивает доступ к размещаемым в Интернете сообщениям резидентам США или размещаемая информация доступна на английском языке). Тем не менее, как справедливо считает В.Б. Наумов, "в США начинают понимать, что потенциальный доступ к сайту посредством Интернета не порождает автоматически ответственности владельца сайта за несоблюдение закона какого-либо штата. Для наступления ответственности необходим непосредственный информационный контакт, порождающий прямые фактические коммерческие отношения, осуществление которых необходимо доказать" <1>.

 

<1> Наумов В.Б. Суверенные сети // Компьютерра. 1999. N 43. С. 22 - 23.


Изучение показало, что в европейских странах вопросы международной подсудности решаются в основном исходя из критерия физической досягаемости ответчика. М.М. Богуславский условно выделяет три основные системы определения подсудности: 1) по закону гражданства (Франция); 2) по закону домицилия (Германия) <1> и 3) по признаку фактического присутствия ответчика на территории страны суда (Великобритания). Кроме того, позитивное право и судебная практика европейских государств предусматривают возможность судебного разбирательства в отношении субъектов (лиц), не являющихся гражданами и не находящихся на их территории. Это происходит в том случае, когда спорное правоотношение тем или иным образом связано с судом государства <2>. Например, в качестве таких критериев связи может выступать нахождение имущества, факт заключения сделки или причинения вреда ответчиком на территории государства суда. Однако каким образом специфика правоотношений в Интернете может повлиять на изменение основных правил определения подсудности в европейских государствах, судить пока сложно.

 

<1> Домицилий - место постоянного жительства физического лица или официальной регистрации юридического лица. Выделяется несколько видов домицилия: домицилий происхождения (домицилий отца); домицилий в силу закона (жена имеет тот же домицилий, что и муж, даже если проживает в другой стране) и др.

<2> См.: Богуславский М.М. Указ. соч. С. 398 - 437.


Можно предложить решение проблемы определения юрисдикции путем межгосударственного согласования применяемых критериев. Для этого возможны следующие способы:

 

 

  1. заключение международного соглашения об определении вопросов юрисдикции в отношении   деятельности   с   использованием   сети  Интернет,   в   котором   необходимо определить     критерии     отнесения     к     юрисдикции     государства     для     каждого распространенного типа отношений;
  2. частичное      устранение      проблем      путем      унификации      материального законодательства. Если однородные интернет-отношения будут защищаться в различных государствах   в   одинаковой   степени,   выбор   юрисдикции   будет   не   принципиален (например, по Конвенции о киберпреступности);
  3. заключение международного соглашения, определяющего применимое право к различным   ситуациям   (например,   право   страны   нахождения   сервера,   на   котором размещен сетевой информационный ресурс). Такой способ будет эффективен лишь при одновременной унификации законодательства различных стран, иначе недобросовестное лицо (субъект интернет-отношений) сможет заранее "подобрать" для себя удобное право.

 

Основой для подобного соглашения по вопросам подсудности в рамках СНГ может выступать Соглашение от 20 марта 1992 г. <1> о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, которое ратифицировано Постановлением Верховного Совета РФ от 9 октября 1992 г. N 3620-1. Среди подобных коллизионных привязок ст. 4 Соглашения выделяет: постоянное место жительства; место нахождения на день предъявления иска; место осуществления хозяйственной деятельности ответчика; место нахождения имущества в спорах о праве собственности на недвижимое имущество; место исполнения обязательства из договора, являющегося предметом спора, и т.д.

 

<1> Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ "Содружество". 1992. N 4.

 

Как один из вариантов решения вышеизложенных проблем можно предложить создать специальный международный правовой режим для Интернета. Данный способ представляется достаточно сложным, однако некоторый опыт уже имеется - достаточно вспомнить специальные правовые режимы Мирового океана, Антарктики, космического пространства.

Однако нельзя не понимать, что опыт в установлении специального правового режима в отношении неизменных объектов окружающего мира не сравним с возможными усилиями установления правового режима в отношении постоянно и свободно развивающегося организма системы Интернет.

В свете изложенного остановимся на проблемах применения в Интернете специального режима юридической ответственности, установленного для прессы и аудиовизуального распространения информации во Всемирной сети.

В логике эволюции Интернета и права наиболее простое и быстрое решение состоит в том, чтобы переместить на Интернет (определенным образом приспособив) специальный режим редакционной ответственности, установленный для прессы (печати) в наиболее развитых странах (в частности, во Франции). Основным ответственным субъектом здесь признаются лица, обладающие специальными знаниями в этой сфере (например, ответственный редактор или выпускающий редактор). Данный режим отличается от общего некоторым количеством специфических характеристик. Общий режим ответственности существует параллельно этому специфическому режиму. Редакционная ответственность применяется только за правонарушения, совершенные в сфере прессы и установленные специальным французским Законом о свободе прессы от 29 июля 1881 г. (гл. IV) <1>.

 

<1> Текст опубликован в издании: La loi de 1881 a l'aube du III-e mil-lenaire // Revue thematique de droit de la communication LEGICOM. P., 2003. N 28; http://www.laboucherie.com/pdf/presse.pdf.


Итак, возникает вопрос: может ли телеинформатика заимствовать режим специальной юридической ответственности, установленный для прессы и аудиовизуального распространения данных?

Французский законодатель пожелал установить принцип особой ответственности для печати, содержащий оговорку в общем праве, чтобы упростить свои возможные уголовные преследования. Система здесь основывается на принципе полной субсидиарной ответственности, определяя автоматически априорное ответственное лицо. Таковыми являются ответственный редактор (выпускающий редактор); за неимением его -автор, за неимением автора - владелец типографии, затем продавцы и распространители (ст. 42 упомянутого Закона).

Чтобы выступать ответственным лицом, редактор (выпускающий редактор) должен иметь возможность контролировать распространяемые сообщения. Режим субсидиарной ответственности применяется только тогда, когда вредная информация явилась объектом предварительной фиксации и по своему назначению была предназначена для широкой публики, являлась публичной, т.е. когда о ней имелась запись. В силу этого в случае выбросов информации непосредственно в Сеть определенным лицом юридическая ответственность накладывается на того, кто совершил такие действия.

При решении вопроса об уголовной ответственности субъекта (лица) французский суд считает, что электронные правонарушения не подпадают под специальный режим, установленный для прессы, в тех случаях, когда электронные службы не создают публикации в прессе (сетевые издания) и не обладают определенными признаками (написанное сообщение, периодичность и др.). Таким образом, к большинству правонарушений в киберпространстве, преследуемых по французскому закону, применяются нормы общего (неспециального) права. В тех же случаях, когда интерактивные службы предлагают консультацию по базам данных, содержание которых уже записано, это способно повлечь ответственность выпускающего редактора, исходя из специального режима ответственности, установленного для прессы.

Итак, на основе правового режима, установленного для французской прессы, структура субъектов ответственности может выглядеть следующим образом:

 

 

  • ответственный редактор (выпускающий редактор), принявший решение об издании информации запретного содержания;
  • автор вредного сообщения;
  • типография, ответственная за юридическую целостность информации, сюда же относится и сервер размещения;
  • распространитель или средство просмотра: провайдер или транспортер.

 

Примерно по такому же пути пошла и российская судебная практика по делам о защите чести и достоинства граждан и юридических лиц. В отсутствие специального режима ответственности для прессы следует руководствоваться положениями п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства, а также деловой репутации граждан и юридических лиц". В нем устанавливается, что если оспариваемые сведения были распространены в средствах массовой информации, то надлежащими ответчиками являются автор и редакция соответствующего средства массовой информации. Если эти сведения были распространены в СМИ с указанием лица, являющегося их источником, то это лицо также является надлежащим ответчиком. При опубликовании или ином распространении не соответствующих действительности порочащих сведений без обозначения имени автора (например, в редакционной статье) надлежащим ответчиком по делу является редакция соответствующего средства массовой информации, т.е. организация, физическое лицо или группа физических лиц, осуществляющие производство и выпуск данного средства массовой информации. В случае если редакция СМИ не является юридическим лицом, к участию в деле в качестве ответчика может быть привлечен учредитель данного средства массовой информации.

Если истец предъявляет требования к одному из надлежащих ответчиков, которыми совместно были распространены не соответствующие действительности порочащие сведения, суд вправе привлечь к участию в деле соответчика лишь при невозможности рассмотрения дела без его участия (ст. 40 ГПК РФ).

В случае, когда сведения были распространены работником в связи с осуществлением профессиональной деятельности от имени организации, в которой он работает (например, в служебной характеристике), надлежащим ответчиком в соответствии со ст. 1068 ГК РФ является юридическое лицо, работником которого распространены такие сведения. Учитывая, что рассмотрение данного дела может повлиять на права и обязанности работника, он может вступить в дело в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора на стороне ответчика, либо может быть привлечен к участию в деле по инициативе суда или по ходатайству лиц, участвующих в деле (ст. 43 ГПК РФ).

Учитывая вышеуказанные положения, если ввести этот специальный режим юридической ответственности (установленный некоторыми странами для прессы) в отношении Интернета, уровни ее наложения можно представить следующим образом.

 

 

  1. Первым юридическим звеном в цепи здесь будет издатель информации - владелец сайта (он также первым здесь несет ответственность).
  2. На втором месте - автор, который может отождествляться с издателем в случае, если издатель издает себя лично, т.е. когда речь идет об индивидуальном издателе (это второй уровень ответственности).
  3. На третьем месте находится платформа технического посредничества - хост- провайдер (это третий уровень ответственности).

 

Вместе с тем здесь не включен в систему ответственности сервис-провайдер, так как его действия ограничиваются только тем, что он приводит в контакт пользователя с Сетью - без осуществления консультированного сервиса и без издательского контроля за содержанием этой информации. Напротив, если говорить о системе общей (неспециальной) юридической ответственности, то ответственность может налагаться и на этих лиц.

Преимущества этой системы следующие:

 

 

  • жертвы   правонарушения   всегда   будут   уверены   в   том,   что   смогут   найти ответственное лицо. Таким образом, это гарантирует некоторую защиту их прав;
  • автоматизм субсидиарной ответственности - на самом деле является простым и известным  механизмом,  осуществление  которого  позволит судьям  избегать длинных судопроизводств;
  • в   действительности   будут   исключены   из   каскада   ответственности   сервис-провайдеры и транспортеры (передатчики) информации, они освобождаются от любой редакционной ответственности за исключением случая, если суд докажет обратное.

 

Неудобства системы таковы:

 

 

  • если сделать ответственным за распространение противозаконной информации заочно  (за неимением  выбора) хост-провайдера,  есть риск нанести ущерб развитию Интернета. В большинстве случаев владельцы серверов не несут никакой редакционной ответственности   по   отношению   к   информации,   размещаемой   на   их   технической "площадке".    Например,    многие    серверы,    так  называемые    зеркала,    заимствуют информацию, произведенную вне страны, порой даже на другом языке. Такие страницы информации не находятся под контролем владельцев сервера. Большой и существенный риск состоит в том, что часть работы в Сети оставит национальную территорию и переметнется на территории других государств;
  • система субсидиарной юридической ответственности с предварительно устанавливаемыми ответственными лицами предполагает исчерпывающее знание об этих субъектах, об их функциях и действиях, т.е. то, что в Интернете до конца невозможно проверить (в том числе из-за высокой скорости процедуры);
  • субсидиарная ответственность потребует предварительной фиксации сообщения (послания); в таком случае будет налицо формализм, который должен адаптироваться для открытых сетей (что противоречит его характеру сегодня);
  • презумпция невиновности субъекта (лица) может быть поставлена под сомнение, что противоречит принципам построения нашей правовой системы.

 

Другое предложение состоит в том, чтобы применять к открытым информационно-коммуникационным сетям, таким, как Интернет, систему общей (неспециальной) юридической ответственности. Действительно, эти сети ввиду их специфичности (экстерриториальности, децентрализации среды и изменчивости роли ее участников, присутствии   в   различных   секторах   экономики)   составляют   новое   информационное пространство, отличное от печати и аудиовизуального распространения. Для такой планетарной инфраструктуры, как Интернет, будет, возможно, нецелесообразным введение особенных юридических правил и процедур, так как противоправные деяния, совершенные в Сети, не только предусматривают наложение юридической ответственности на специалистов, но и касаются любого пользователя.

В этих случаях необходимо учитывать два предложения, которые будут обозначены в § 4 настоящей главы. Кроме того, в определенном порядке все субъекты (автор, издатель, распространитель, хост-провайдер, сервис-провайдер) могли бы преследоваться как главные авторы, соавторы или "сообщники", если, скажем, они сознательно поместили на публичное обозрение незаконную, противоправную информацию, нарушающую интересы граждан и общественный порядок. Соответствующие органы обязаны будут устанавливать их участие в правонарушении и анализировать как смягчающие, так и отягчающие обстоятельства применительно к каждому из участников Сети. Столь гибкое решение позволяет действительно устанавливать реальную ответственность каждого лица за совершение правонарушения. Оно исходит из принципа презумпции невиновности и будет доказывать виновное намерение субъекта. Такое решение соответствует, конечно, прагматическим и конкретным принципам функционирования Интернета.

Данная система юридической ответственности не будет накладывать на хост-провайдеров, иных распространителей информации обязательство следить априори за сообщениями, циркулирующими в Сети. Вместе с тем если окажется, что после уведомления надлежащих органов они сохранили доступ противозаконной "службы" к Сети и их виновное намерение будет доказано, то данные субъекты будут нести соответствующую ответственность.

Наряду с этим такая система сможет создать среди субъектов положение, согласно которому ни один из них, а также передатчики (транспортеры) не будут априори освобождены от любой ответственности. Такой подход не будет способствовать уходу операторов с национальной территории.

Учитывая идеи, упомянутые выше, кажется, что альтернатива будет носить скорее политический, нежели технический характер. На наш взгляд, предпочтительнее второе решение.

В этой сфере также важно развивать международно-правовое сотрудничество, в том числе и по линии судебных органов.

К тому же мнению пришли участники Римско-Лионской группы <1>. Министры внутренних дел стран - участниц "Большой восьмерки" отметили, что противодействие использованию сети Интернет в незаконных целях возможно только при активном международном сотрудничестве и выработке унифицированных международных подходов; необходимо убеждать государства в скорейшей ратификации Конвенции по борьбе с киберпреступностью; противодействие преступности в сфере высоких технологий возможно только при активном сотрудничестве с контент-провайдерами. Участники Римско-Лионской группы признают, что такое сотрудничество лишь первый шаг.

 

<1> Помимо Министров внутренних дел стран "Большой восьмерки"  в Римско-Лионскую группу входят представители Австралии, Испании, Швейцарии.


Европейские эксперты в рамках работы ОБСЕ считают важным:

 

 

  1. активно присоединяться и исполнять международные решения, в первую очередь Конвенцию по борьбе с киберпреступностью. Соблюдать резолюции Совета Европы и решения Интерпола по данному вопросу;
  2. разработать кодексы поведения для провайдеров (Code of practice), а также правовые механизмы взаимодействия провайдеров с правоохранительными органами в сфере борьбы с киберпреступностью;
  3. создать единый европейский и зональные центры по мониторингу соответствующей информации.

 

Как мы уже подчеркнули, международное частное право и международное уголовное право уже сегодня предлагают многочисленные решения по вопросу правового регулирования виртуального пространства, информации в Сети. Действительно, общие механизмы выдачи преступника иностранному государству и международной правовой помощи в сфере уголовного права уже сегодня могут применяться в отношении преступлений, совершенных в электронной среде Интернета (по Конвенции о киберпреступности).

Так, в Европе давно уже действуют соглашения о выдаче преступников иностранному государству. Некоторые из них Россия подписала и ратифицировала. Среди них, например, Европейская конвенция о выдаче от 13 декабря 1957 г. <1>, Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 20 апреля 1959 г. <2>. До недавних пор не существовало детального договора между Россией и США по данному вопросу. Действовало лишь Соглашение от 22 ноября 1935 г. <3>. Только 17 июня 1999 г. был подписан Договор между Российской Федерацией и США о взаимной правовой помощи по уголовным делам <4>. Развивая это сотрудничество, следует в ближайшее время подписать еще один специальный договор между Россией и США о взаимной выдаче преступников, который затрагивал бы и сферу Интернета. Это окажет положительное воздействие на рынок интернет-услуг, тем более что некоторые соглашения между государствами вполне состоятельны в вопросах коллизионного права в этой сфере. Например, Конвенция о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам 1988 г. <5> предоставляет жертве клеветы широкий выбор гражданских процедур, которые позволяют ей защитить свои права. Исполнение судебных решений осуществляется автоматически в странах -участницах данного Соглашения.

 

<1> Федеральный закон от 25 октября 1999 г. N 190-ФЗ "О ратификации Европейской конвенции о выдаче, Дополнительного протокола и Второго дополнительного протокола к ней" // СЗ РФ. 1999. N 43. Ст. 5129. Конвенция вступила в силу для Российской Федерации 9 марта 2000 г. Официальный перевод текста Конвенции на русский язык см.: СЗ РФ. 2000. N 23. Ст. 2348.

<2> Федеральный закон от 25 октября 1999 г. N 193-ФЗ "О ратификации Европейской конвенции о взаимной помощи по уголовным делам и Дополнительного протокола к ней" // СЗ РФ. 1999. N 43. Ст. 5132. Конвенция и Дополнительный протокол к ней вступили в силу для Российской Федерации 9 марта 2000 года. Официальный перевод текста Конвенции и Дополнительного протокола к ней на русский язык см.: СЗ РФ. 5 июня 2000 г. N 23. Ст. 2349.

<3> Соглашение в форме обмена нотами между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединенными Штатами Америки о порядке исполнения судебных поручений (Москва, 22 ноября 1935 г.) // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. IX. М., 1938. С. 79-84.

<4> Федеральный закон от 3 ноября 2000 г. "О ратификации договора между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о взаимной правовой помощи по уголовным делам" // СЗ РФ. 2000. N 45. Ст. 4401.

<5> Текст Конвенции опубликован: Международные конвенции о взаимодействии судов и судебно-правовом сотрудничестве по гражданским и коммерческим делам (Библиотечка журнала "Вестник ВАС РФ". Специальное приложение кN 10, октябрь 2000 г.). М., 2000. С. 29 - 64. Российская Федерация в настоящей Конвенции не участвует.


Российским юристам еще предстоит выработать свою точку зрения по проблеме юридической ответственности лиц, совершивших правонарушения в мировом виртуальном пространстве и в сфере компьютерной информации, анализируя гл. 28 УК РФ и другие национальные нормы права. Рекомендация Совета Европы от 11 сентября 1995 г. N R (95) 13 относительно проблем уголовных процедур, связанных с технологией обработки информации, могла бы послужить базой для такой правовой работы <1>. Следует подвергнуть всестороннему анализу этот нормативный акт в целях совершенствования отечественной правоприменительной практики в сетях. Вероятно, соответствующие законодательные изменения могли бы быть успешно внесены и в другие международные акты. Скорейшее присоединение России к Конвенции о киберпреступности решило бы многие проблемы в сфере уголовного права, способствовало бы выработке понятийного аппарата теории права и государства. Тем более, как нам представляется, теперь это лишь вопрос времени <2>.

 

<1> См. более подробно: Преступления в сфере компьютерной информации: квалификация и доказывание / Под ред. Ю.В. Гаврилина. М., 2003.

<2> Сначала Россия приняла решение подписать Конвенцию о киберпреступности с заявлением. Президент РФ подписал распоряжение от 15 ноября 2005 г. N 557-рп "О подписании Конвенции о киберпреступности" (СЗ РФ. 2005. N 47. Ст. 4929). Однако в марте 2008 г. Россия отказалась поставить свою подпись под этим документом. См.: распоряжение Президента РФ от 22 марта 2008 г. N 144-рп "О признании утратившим силу распоряжения Президента РФ от 15 ноября 2005 г. N 557-рп "О подписании Конвенции о киберпреступности".