Вместе с тем не остались без внимания случаи, когда распространенные правдивые сведения порочат потерпевшего. В п. 8 Постановления Пленума N 3 судам рекомендовано отграничивать дела о защите чести, достоинства и деловой репутации (ст. 152 ГК РФ) от дел о защите других нематериальных благ, перечисленных в ст. 150 этого Кодекса, нарушенных в связи с распространением о гражданине сведений, неприкосновенность которых специально охраняется Конституцией РФ и законами и распространение которых может причинить моральный вред, даже в случае когда эти сведения соответствуют действительности и не порочат честь, достоинство и деловую репутацию истца. В частности, при разрешении споров, возникших в связи с распространением информации о частной жизни гражданина, необходимо учитывать, что в случае когда имело место распространение без согласия истца или его законных представителей соответствующих действительности сведений о его частной жизни, на ответчика может быть возложена обязанность компенсировать моральный вред, причиненный распространением такой информации (ст. 150, 151 ГК РФ).

Возвращаясь к п. 1 Постановления Пленума N 3, следует обратить внимание на закрепленную здесь обязанность судов при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации обеспечивать равновесие между правом граждан на защиту чести, достоинства, а также деловой репутации, с одной стороны, и иными гарантированными Конституцией РФ правами и свободами - свободой мысли, слова, массовой информации, правом свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, правом на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, правом на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 23, 29, 33 Конституции РФ) - с другой.

То есть суды должны обеспечить баланс названных прав. Такая правовая позиция ранее была высказана Конституционным Судом РФ в Определении от 27 сентября 1995 г. об отказе в принятии к рассмотрению жалобы А.В. Козырева (в то время - Министра иностранных дел РФ). В Определении Конституционного Суда РФ было, в частности, отмечено, что при рассмотрении в судах общей юрисдикции дел о защите чести и достоинства надлежит решать, укладываются ли ставшие предметом спора сведения в рамки политической дискуссии, как отграничить распространение недостоверной фактической информации от политических оценок и возможно ли их опровержение по суду. Конституционный Суд РФ указал, что суды общей юрисдикции вправе и обязаны обеспечивать должное равновесие при использовании конституционных прав на защиту чести и достоинства, с одной стороны, и свободу слова - с другой.

Тезис о балансе права на защиту чести и достоинства с другими правами и свободами носит ключевой характер и получает свою конкретизацию в других пунктах Постановления Пленума N 3, разрешающих те или иные правовые коллизии. Так, например, в п. 10 Постановления Пленума N 3 обращено внимание судов на то, что ст. 33 Конституции РФ закреплено право граждан направлять личные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления, которые в пределах своей компетенции обязаны рассматривать эти обращения, принимать по ним решения и давать мотивированный ответ в установленный законом срок.

В связи с этим Пленум разъяснил судам, что в случае когда гражданин обращается в названные органы с заявлением, в котором приводит те или иные сведения (например, в правоохранительные органы с сообщением о предполагаемом, по его мнению, или совершенном либо готовящемся преступлении), но эти сведения в ходе их проверки не нашли подтверждения, данное обстоятельство само по себе не может служить основанием для привлечения этого лица к гражданско-правовой ответственности, предусмотренной ст. 152 ГК РФ, поскольку в указанном случае имела место реализация гражданином конституционного права на обращение в органы, которые в силу закона обязаны проверять поступившую информацию, а не распространение не соответствующих действительности порочащих сведений.

Такие требования могут быть удовлетворены, и лишь в случае если при рассмотрении дела суд установит, что обращение в указанные органы не имело под собой никаких оснований и продиктовано не намерением исполнить свой гражданский долг или защитить права и охраняемые законом интересы, а исключительно намерением причинить вред другому лицу, т.е. имело место злоупотребление правом (п. 1 и 2 ст. 10 ГК РФ).

В основе этого подхода лежит правовая позиция Конституционного Суда РФ, выраженная в его Определении от 8 апреля 2003 г. N 157-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Серовцева Сергея Анастасовича на нарушение его конституционных прав ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. 226 и частью второй ст. 333 Гражданского процессуального кодекса РСФСР, п. 15, 16 и 26 Положения о квалификационных коллегиях судей". В этом Определении указано, что ст. 33 Конституции РФ, ст. 19 Всеобщей декларации прав человека и ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах закреплено право граждан направить личные обращения в государственные органы, которые в пределах своей компетенции обязаны рассмотреть эти обращения, принять по ним решения и дать мотивированный ответ в установленный законом срок.

Статья 152 ГК РФ, определяющая порядок реализации конституционного права на защиту чести и доброго имени, находится в общей системе конституционно-правового регулирования, а потому суды общей юрисдикции при ее применении вправе и обязаны обеспечивать баланс названного конституционного права и права на личное обращение в государственные органы (ст. 33 Конституции РФ), с учетом того что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (ч. 3 ст. 17 Конституции РФ).

Согласно п. 2 Постановления Пленума N 3 иски по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации вправе предъявить граждане и юридические лица, которые считают, что о них распространены не соответствующие действительности порочащие сведения.

Общей юридической предпосылкой для возникновения охранительного правоотношения является правосубъектность физических и юридических лиц, т.е. их способность быть субъектом гражданского права, приобретать конкретные субъективные права путем вступления в реальные правоотношения. Возможность быть субъектом правоотношения возникает у гражданина с момента рождения (п. 2 ст. 17 ГК РФ), а у юридического лица - с момента государственной регистрации (п. 2 ст. 51 ГК РФ). Естественно, трудно представить новорожденного ребенка субъектом охранительного правоотношения по судебной защите своей чести и достоинства. Однако это вполне возможно, поскольку судебной защиты названных нематериальных благ новорожденного могут потребовать его законные представители - родители.

Правосубъектность как правовая категория связана с наличием у лица правоспособности и дееспособности. В последнем примере новорожденный обладает правоспособностью, т.е. способностью иметь гражданские права и нести обязанности. Соответственно он имеет право на судебную защиту от диффамации, но он недееспособен, так как не может своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их. В силу п. 2 ст. 17 ГК РФ правоспособность гражданина возникает в момент рождения и прекращается смертью. Что касается гражданской дееспособности, то по общему правилу она возникает в полном объеме с наступлением совершеннолетия, т.е. по достижении 18-летнего возраста (ст. 21 ГК РФ). Исходя из этого физическое лицо может быть полноправным субъектом гражданского охранительного правоотношения по судебной защите чести, достоинства и деловой репутации от диффамации с момента своего рождения и до смерти, а вот быть субъектом соответствующего процессуального правоотношения оно может быть только с момента достижения совершеннолетия.

По требованию заинтересованных лиц допускается защита чести и достоинства гражданина и после его смерти (ч. 1 ст. 152 ГК РФ). В качестве объекта возникающего при этом охранительного правоотношения закон указывает только честь и достоинство умершего, не упоминая его деловой репутации. Из этого можно сделать вывод, что только живые лица вправе защищать свою деловую репутацию. Такой подход закреплен в п. 2 Постановления Пленума N 3, где записано, что по требованию заинтересованных лиц (например, родственников, наследников) защита чести и достоинства гражданина допускается и после его смерти (п. 1 ст. 152 ГК РФ).

В практике возник вопрос: может ли обратиться в суд лицо, пострадавшее от диффамации, если невозможно установить лицо, распространившее не соответствующие действительности порочащие сведения?

Ответ на этот вопрос содержится в п. 2 Постановления Пленума N 3. В случае когда невозможно установить лицо, распространившее такие сведения (например, при направлении анонимных писем в адрес граждан и организаций либо распространении сведений в сети Интернет лицом, которое невозможно идентифицировать), суд вправе по заявлению заинтересованного лица признать распространенные в отношении него сведения не соответствующими действительности порочащими сведениями (п. 6 ст. 152 ГК РФ). Такое заявление рассматривается в порядке особого производства (подраздел IV ГПК РФ).

Согласно п. 5 Постановления Пленума N 3 надлежащими ответчиками по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации являются авторы не соответствующих действительности порочащих сведений, а также лица, распространившие эти сведения.

На практике ответчиками по искам о диффамации чаще всего выступают редакции СМИ и журналисты. Редакция соответствующего средства массовой информации - это организация, физическое лицо или группа физических лиц, осуществляющие производство и выпуск данного СМИ (ч. 9 ст. 2 Закона о СМИ). В случае если редакция средства массовой информации не является юридическим лицом, к участию в деле в качестве ответчика может быть привлечен учредитель данного СМИ.

Средства массовой информации принято делить на печатные и электронные СМИ. Проведенные нами обобщения судебной практики показывают, что ответчиками по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации от диффамации в СМИ в основном являются печатные СМИ. Иски к телерадиокомпаниям предъявляют значительно реже, так как истцы ограничены в своих возможностях доказать факт распространения порочащей информации электронными СМИ, особенно когда передачи идут в прямом эфире без предварительной записи. В соответствии со ст. 34 Закона о СМИ в целях обеспечения доказательств, имеющих значение для правильного разрешения споров, редакция радио-, телепрограммы обязана:

- сохранять материалы собственных передач, вышедших в эфир в записи, в течение не менее одного месяца со дня выхода в эфир;

- фиксировать в регистрационном журнале передачи, вышедшие в эфир, со сроком хранения регистрационного журнала не менее одного года с даты последней записи в нем.

Следует иметь в виду, что при таких ограниченных сроках хранения доказательств распространения электронными СМИ тех или иных сведений реализация права на судебную защиту чести, достоинства и деловой репутации от диффамации в электронных СМИ весьма затруднительна. Зачастую диффамация в электронных СМИ остается безнаказанной, если лицу, опороченному электронными СМИ, не удалось записать передачу из прямого эфира.

Правовой статус журналиста регламентирован главой V Закона о СМИ, которая носит название "Права и обязанности журналиста". По смыслу ст. 2 названного Закона журналист - это лицо, занимающееся редактированием, созданием, сбором или подготовкой сообщений и материалов для редакции зарегистрированного СМИ, связанное с ней трудовыми или иными договорными отношениями либо занимающееся такой деятельностью по ее уполномочию. То есть под правовое понятие "журналист" подпадает, например, не только корреспондент какой-то конкретной газеты, состоящий в ее штате, но и внештатный, общественный корреспондент, студент факультета журналистики, проходящий в газете практику и опубликовавший материал за своей подписью.

Добросовестное исполнение журналистом своих профессиональных обязанностей, установленных правовыми и этическими нормами, позволяет избежать исков о диффамации. Среди обязанностей, возложенных на журналиста, в ст. 49 Закона о СМИ названы: обязанности проверять достоверность сообщаемой им информации и уважать права, законные интересы, честь и достоинство граждан и организаций. Кроме того, журналист обязан ставить в известность главного редактора о возможных исках и предъявлении иных предусмотренных законом требований в связи с распространением подготовленного им сообщения или материала. Пренебрежение этой нормой права нередко является причиной удовлетворения судом исков о диффамации.

Не всегда субъектный состав гражданского охранительного правоотношения по судебной защите чести, достоинства и деловой репутации от диффамации в СМИ бывает представлен только двумя лицами: потерпевшим и причинителем вреда. Нередко встречаются ситуации, когда возникают диффамационные правоотношения и обязательства с множественностью субъектов. Применительно к требованиям ст. 152 ГК РФ сведения должны относиться либо к конкретному лицу, либо к какой-то группе лиц, которую можно очень четко определить, т.е. к одному или нескольким лицам, но не к группе, которая определена какими-то общими признаками.

Приведем по этому поводу пример из судебной практики. Е., К. и другие обратились в Центральный районный суд г. Сочи с иском к газете "Деловой мир Сочи" и Т. о защите чести, достоинства и компенсации морального вреда. Газета "Деловой мир Сочи" опубликовала статью Т. "Русские разгильдяи не заменят иностранных работников". Фамилии истцов в этой статье не были названы, однако отмечалось, что турецкие строители работают лучше и быстрее русских строителей. Истцы обратились в суд от имени сочинских строителей. Определением судебной коллегии по гражданским делам краевого суда решение районного суда, удовлетворившего иск, отменено, дело направлено на новое рассмотрение, поскольку иск о защите чести и достоинства предъявлен от имени социальной группы.

Такой подход кассационной инстанции представляется правильным, поскольку если СМИ распространили не соответствующие действительности порочащие сведения о национальности, о религиозной группе, о социальной группе, то это не значит, что каждый член данной группы может получить право на опровержение каких-либо сведений персонально в отношении него и на получение какой-то компенсации. С другой стороны, это не значит, что суд в этом случае должен отказать в приеме искового заявления, поскольку вопрос о персонифицируемости (узнаваемости) должен исследоваться судом с учетом фактических обстоятельств дела.

Следует обратить внимание на изменение правовой позиции Верховного Суда РФ по вопросу об ответственности должностных лиц организации, подписавших характеристику от ее имени. Если ранее в п. 6 прежнего Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. N 11 (с изменениями и дополнениями) "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" <1> указывалось, что по искам об опровержении порочащих сведений, изложенных в служебных характеристиках, ответчиками являются лица, их подписавшие, и предприятие, учреждение, организация, от имени которых выдана характеристика, то теперь должностные лица ответчиками не являются, за их действия отвечает организация.

--------------------------------

<1> Сборник постановлений Пленума Верховного Суда РФ 1961 - 1966. М.: Юридическая литература, 1997. С. 117.

 

Согласно п. 5 Постановления Пленума N 3 в случае когда сведения были распространены работником в связи с осуществлением профессиональной деятельности от имени организации, в которой он работает (например, в служебной характеристике), надлежащим ответчиком в соответствии со ст. 1068 ГК РФ является юридическое лицо, работником которого распространены такие сведения. Учитывая, что рассмотрение данного дела может повлиять на права и обязанности работника, он может вступить в дело в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, на стороне ответчика либо может быть привлечен к участию в деле по инициативе суда или по ходатайству лиц, участвующих в деле (ст. 43 ГПК).

По делам о защите чести, достоинства и деловой репутации обстоятельствами, имеющими в силу ст. 152 ГК РФ значение для дела, которые должны быть определены судьей при принятии искового заявления и подготовке дела к судебному разбирательству, а также в ходе судебного разбирательства, являются: 1) факт распространения ответчиком сведений об истце; 2) порочащий характер этих сведений и 3) несоответствие их действительности. При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворен судом. Каждый из этих трех неотъемлемых элементов диффамационного деликта подробно раскрыт в п. 7 Постановления Пленума N 3.

Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других СМИ, распространение в сети Интернет, а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу. Сообщение таких сведений лицу, которого они касаются, не может быть признано их распространением, если лицом, сообщившим данные сведения, были приняты достаточные меры конфиденциальности, с тем чтобы они не стали известными третьим лицам.

Не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности в то время, к которому относятся оспариваемые сведения.

Во избежание судебных ошибок особое внимание следует обращать на то, что не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях и приговорах, постановлениях органов предварительного следствия и других процессуальных или иных официальных документах, для обжалования и оспаривания которых предусмотрен иной установленный законами судебный порядок (например, не могут быть опровергнуты в порядке ст. 152 ГК РФ сведения, изложенные в приказе об увольнении, поскольку такой приказ может быть оспорен только в порядке, предусмотренном ТК РФ).

Порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица.

Уточненная правовая позиция содержится в абз. 1 п. 9 Постановления Пленума N 3. В силу п. 1 ст. 152 ГК РФ обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике. Истец обязан доказать факт распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск, а также порочащий характер этих сведений. Ранее, как известно, Пленум Верховного Суда РФ считал, что истец обязан доказать лишь сам факт распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск <1>.

--------------------------------

<1> См.: п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 августа 1992 г. N 11.

 

Проведенные при подготовке Пленума N 3 обобщения судебной практики показали, что до настоящего времени встречаются судебные решения, в которых признаются не соответствующими действительности, порочащими потерпевшего сведения типа "Иванов - плохой мэр" или "политические взгляды Сидорова носят реакционный характер". Однако чистые оценки, например "хороший - плохой", "добрый - злой", не могут быть предметом опровержения, поскольку не поддаются проверке на истинность. Оценочное суждение говорит не об объекте, а об отношении субъекта к объекту. Сведение по смыслу ст. 152 ГК РФ - это утверждение о факте, которое можно проверить на предмет соответствия его действительности. В противоположность этому во мнении выражается соответствие оцениваемого факта не действительности, не объективному миру, а субъективным понятиям и представлениям отдельного человека, выражающим мнение.

На таких позициях последовательно стоит Европейский суд по правам человека, который впервые еще 8 июля 1986 г. провел разграничение между фактом и мнением при рассмотрении диффамационного дела Лингес против Австрии. Страсбургский суд в своем Постановлении по этому делу разъяснил, что "с точки зрения суда, следует проводить тщательное различие между фактами и оценочными суждениями. Существование фактов может быть доказано, тогда как истинность оценочных суждений не всегда поддается доказыванию" <1>.

--------------------------------

<1> См.: Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. С. 524 - 531.