§18.5. Теоретико-правовое толкование юридической сущности Конституции РФ 1993 г

Сущность конституции каждого государства состоит в том, что она определяет соотношение социальных сил в обществе, которые путем политического компромисса устанавливают способы и формы властного управления. В случае, когда Основной закон не отражает объективных реалий времени, невозможно обеспечить его реализацию, даже затрачивая значительные правоохранительные и материальные средства, потому что народ не воспримет такое право в качестве собственного бытия. Кроме того, устойчивое развитие и укрепление государства зависит и от уровня юридической техники, которая влияет на степень уяснения воли законодателя.
Вместе с тем качество любого закона, в том числе и Основного, “можно представить в виде двух взаимосвязанных аспектов: социального, характеризующего фактическое содержание закона (содержательный аспект), и специально юридического, отражающего качество юридической формы закона. Социальный аспект качества закона, - по мнению О.И. Цибулевской, - включает такие его характеристики, как социальную обусловленность, научную обоснованность, нравственность закона, ресурсообеспеченность”.
Следует отметить, что система правовых норм, пусть и отвечающая насущным требованиям государства, теряет свою общеобязательную, регулятивную и охранительную способность, если не находит соответствующего юридического выражения. Это обстоятельство требует особого внимания к выполнению правил законодательной техники при составлении каждого закона, в том числе и Основного. Поэтому текст конституции должен быть ясным, т.е. изложенным в доступной языковой форме, компактным, логичным, последовательным, юридически неоспоримым (легитимным) и теоретически непротиворечивым.
Конституция РФ 1993 года не отвечает данным требованиям по целому ряду положений.
1. Законность принятия Конституции РФ 12 декабря 1993 года на всенародном референдуме может быть признана нелегитимной в любой момент, так как данному событию предшествовала силовая узурпация государственной власти Президентом РФ, который Указом от 23 сентября 1993 г. №1400 “О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации” запретил деятельность Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ, а 7 октября 1993 г. приостановил функционирование Конституционного Суда РФ, сосредоточив в своих руках полномочия этих органов, что явилось грубейшим нарушением Конституции РФ 1978 г. (с изменениями и дополнениями 1989-1992 гг.). Кроме того, порядок проведения всенародного голосования по проекту конституции впервые проводился не на основании закона, а в соответствии с указом высшего должностного лица государства и главы исполнительной власти, признавшим проведение голосования состоявшимся, если в нем приняли участие не менее 50% зарегистрированных избирателей, причем для принятия новой конституции достаточно было набрать более 50% голосов от участвовавших в голосовании. По данным Центральной избирательной комиссии РФ в голосовании приняли участие 58.187.755 зарегистрированных избирателей, что составляет 54,8% от всего избирательного корпуса страны. За принятие Конституции РФ проголосовало 32.937.650 избирателей, или около 31% обладающих правом голоса. Более того, из 89 субъектов России - 14 вообще не принимали участие в конституционном референдуме, а 17 высказались против Конституции РФ. Следовательно, Основной закон Российской федерации не легитимен, так как он принят незаконно и меньшинством населения страны.
2. Основной закон российского государства, в ч. 2 ст. 13, констатирующий, что “никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной...”, противоречит теории государственной власти, т.к. государственная идеология является ее необходимым идеальным компонентом. Посредством государственной идеологии обосновывается представление о легитимности публичной власти и справедливости существующих экономических, политических и других общественных отношений. Поэтому именно конституция любого государства прежде всего определяет идеологические основы конституционного строя страны: принципы организации политической системы, форму государства, источники государственной власти, специфику экономических отношений и т.д. Российская Конституция 1993 года не представляет собой исключение в этом отношении, ибо она в ч. 1 ст. 13 закрепляет идеологическое многообразие, в ч.1 ст. 1 устанавливает форму государства, в ст. 3 определяет источники народовластия, в ст. 8 регламентирует основу отношений собственности и экономических субъектов, а преамбула формулирует цели и основания утверждения нового конституционного строя и т.д. Вследствие этого Основной закон Российской Федерации есть главный программный документ политической идеологии российского государства.
3. Конституция РФ вообще не упоминает о русском народе (великороссах, малороссах и белорусах), который по данным последней переписи составляет около 82,3% населения страны и несет основной груз государственных налогов и повинностей (например, военная служба и т.д.). Д.О. Рогозин в этой связи пишет: “Русский народ, в течение более 1000 лет бывший “Становым хребтом” государства Российского, с принятием Конституции 1993 года вообще вычеркнут из государственного бытия”. Таким образом, ссылка на многонациональность российского государства ошибочна и ненаучна. Конституция Казахстана, в отличие от российской, не пользуется этой терминологией, хотя в этой республике казахи и русские представляют примерно по 42% населения страны.
4. Основной закон российского государства теоретически противоречиво толкует понятие суверенитета. С одной стороны, ч. 1 ст. 3 Конституции РФ говорит о том, что “носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ”, а с другой - в ч. 4 ст. 15 опровергает вышесказанное, считая общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации составной частью ее правовой системы, закрепляя за ними высшую юридическую силу по отношению к национальному праву. Следовательно, российскому народу не принадлежит верховная власть на своей территории.
В отличие от России, США никогда не признавали приоритета международного права по отношению к нормам собственной конституции и национальной правовой системе. Так, в 1889 г. Верховный Суд США вынес решение о китайских иммигрантах, которым, в частности, установил, что Конституция не препятствует Конгрессу издавать законы, противоречащие международным обязательствам государства, а суды обязаны применять закон парламента, несовместимый с положениями ранее заключенного международного договора. В решении по делу “Пакетбот Гавана” 1900 г. Верховный Суд распространил это положение и на акты Президента. Согласно принятому решению, суды США должны применять международное право, если по этому вопросу отсутствует акт исполнительной власти. В 1986 г. окружной, а затем и апелляционный суд США, рассматривая дело “Гарсия-Мир против Миис”, распространили это положение и на акты Генерального атторнея. Стоит сказать, что в Основном законе Белоруссии содержатся более четкие гарантии государственного суверенитета: так, ч. 3. ст. 8 Конституции Республики Беларусь указывает на недопустимость заключения международных договоров, противоречащих Конституции.
5. Конституция РФ в ст. 1, провозглашая федеративное государственное устройство, фактически устанавливает конфедеративные отношения между центральными государственными органами и территориальными. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 5 “Российская Федерация состоит из республик, краев, областей, городов федерального значения, автономных округов - равноправных субъектов Российской Федерации”, но в ч. 2 ст. 5 республика определяется как государство, имеющее свою конституцию; а признак государства - суверенитет, т.е. независимость внутри страны и на международной арене. В связи с этим государственное устройство, закрепленное в российской конституции, обладает чертами конфедерации.
6. Логическим противоречием принципу равноправия субъектов Российской Федерации является допустимость, на основании ч. 4 ст. 66, вхождения автономных округов в состав краев, что предполагает отношение субординации, а не координации. Более того, республики обладают большим объемом прав, чем другие субъекты: так, им предоставлено право принимать собственные конституции (ч. 2 ст. 5 Конституция РФ) и устанавливать свои государственные языки (ч. 2 ст. 68 Конституции РФ).
7. Разделение единой государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную, органы которых независимы и самостоятельны, о чем говорит ст. 10, не согласуется с правилом ч. 2 ст. 95, в соответствии с которой половина членов Совета Федерации (палаты парламента России) формируется органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Не соответствует принципу разделения властей и то обстоятельство, что все власти находятся под контролем Президента, который не входит ни в одну из них. Так, глава государства имеет право издавать указы имеющие силу закона (ст. 90); распускать Государственную Думу РФ (п. “б” ч. 1 ст. 84); назначать Председателя Правительства РФ (ст.111), председательствовать на заседаниях Правительства РФ (п. “б” ч. 1 ст. 83); предлагать Совету Федерации кандидатуры для назначения судей Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ (ч. 1 ст. 128), Генерального Прокурора РФ, а также самостоятельно определять судей других федеральных судов (ч. 2 ст. 128). Вместе с тем для управляемости государством важно не столько разделение власти и система взаимных сдержек и противовесов, сколько установление необходимых взаимосвязей, взаимодействия, взаимосогласованности в работе всех частей государственного механизма. Эта задача более удачно решена в ч. 4 ст. 3 Конституции Республики Казахстан 1995 года, гласящей, что “государственная власть в Республике едина, осуществляется на основе конституции и законов в соответствии с принципом ее разделения на законодательную, исполнительную и судебную ветви и взаимодействия их между собой с использованием системы сдержек и противовесов”.
8. Содержание ст. 7, определяющей Россию в качестве социального государства, “политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека”, не согласуется с отсутствием права на труд, без которого невозможно добиться вышеобозначенных целей. Например, Основные законы Финляндии (ч. 2 §6 Формы правления Финляндии 1919 г.), Португалии (ст. 58 Конституции Португалии 1976 г.), Испании (ст. 35 Конституция Испании 1978 г.), Греции (ст. 22 Конституции Греции 1975 г.), однозначно закрепляют обязанность государства предоставлять всем желающим работу и бороться с безработицей, стремясь свести ее к нулю. Примером закрепления права на труд может служить ч. 2. ст. 41 Конституции Республики Беларусь, в соответствии с которой обязанностью государства является “создание условий для полной занятости населения”.
9) Конституция РФ в ст. 16 устанавливает, что нормы права, закрепленные в ст.ст. 17-137, не должны противоречить положениям ст.ст. 1-16, определяющих основы конституционного строя России. Между тем в Российской Федерации отсутствует надзор за конституционностью положений самой Конституции. Это противоречие превращает Главу 1 Конституции РФ в декларацию, нормы которой можно толковать с точностью да наоборот, внося изменения и дополнения в другие главы Основного закона, посредством принятия федеральных конституционных законов. При таком положении дел достаточно иметь квалифицированное большинство в парламенте (2/3 депутатов Государственной Думы и 3/4 членов Совете Федерации), чтобы формально, не изменяя основы конституционного строя, в корне поменять политическую, экономическую и социальную систему общества.
10) Абсолютно не ясна юридическая сила федеративного договора и иных договоров о разграничении предметов ведения и полномочий, заключение которых предусмотрено ч. 3 ст. 11 Конституции РФ, т.к. ст. 76, описывающая порядок разрешения коллизий федерального и регионального законодательства, ни слова не говорит о договорах. Более того, Основной закон России однозначно определяет, что по предметам ведения федерации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные законы, по предметам совместного ведения федерации и ее субъектов - федеральные законы, законы и иные нормативные акты субъектов Российской Федерации, причем федеральные законы не могут противоречить федеральным конституционным законам, а законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации не могут противоречить федеральным законам, за исключением тех случаев, когда законы и нормативноправовые акты субъектов Российской Федерации приняты по предметам исключительного ведения самих субъектов.
11) Конституция РФ в ч. 3 ст. 117 указывает, что “Государственная Дума может выразить недоверие Правительству Российской Федерации. ...После выражения Государственной Думой недоверия Правительству Российской Федерации Президент Российской Федерации вправе объявить об отставке Правительства Российской Федерации либо не согласиться с решением Г осударственной Думы. В случае если Г осударственная Дума в течение трех месяцев повторно выразит недоверие Правительству Российской Федерации, Президент Российской Федерации объявляет об отставке Правительства либо распускает Государственную Думу”, причем на основании ч. 2 ст. 111 новое правительство должно быть сформировано в течение недели со дня отклонения кандидатуры Председателя Правительства РФ Государственной Думой или не позднее двухнедельного срока после вступления в должность вновь избранного Президента Российской Федерации. Вместе с тем, Государственная Дума не может быть распущена по основаниям предусмотренным ст. 117 Конституции РФ, в течение года после ее избрания (ч. 3 ст. 109), а также в течение шести месяцев до окончания срока полномочий Президента РФ (ч. 5. ст. 109). Следовательно, “если в указанный период необходимо назначить Председателя Правительства РФ, - пишет А. Ковалев, - а Государственная Дума три раза отклонит представленные кандидатуры, то пользуясь шахматной терминологией, возникнет “политический пат”, при котором Конституционному Суду РФ трудно найти выход из этой ситуации”.
12) Явное несоответствие обнаруживается между п. “а” ст. 71 Конституции, согласно которому ее “изменение” является исключительно предметом федерального ведения, и ст. 136, которая для вступления в силу “поправок” к Конституции требует их одобрения органами законодательной власти субъектов Российской Федерации.
13) Совершенно “неясно содержание терминов “общие вопросы” и “общие принципы” (п.п. “е”, “и”, “н” ч. 1 ст. 72 Конституции), в рамках которых могут приниматься законы как Российской Федерации, так и ее субъектов”.
14) В числе предметов совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов указано обеспечение соответствия Конституции РФ только конституций и законов республик, а для остальных субъектов России предусмотрены и иные нормативно-правовые акты (п. “а” ч. 1. ст. 72 Основного закона РФ). “В то же время п. “б” ч. 2 ст. 125 Конституции относит к полномочиям Конституционного Суда разрешение дел о соответствии Конституции Российской Федерации любых нормативных актов всех субъектов Российской Федерации, изданных по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти Российской Федерации и их совместному ведению с органами государственной власти субъектов Российской Федерации”.
15) Отнесение Конституцией установления “общих принципов налогообложения и сборов” (п. “и” ч. 1 ст. 72) к предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, допускающее принятие по нему субъектами Российской Федерации своих законов, не согласуется с ч. 3 ст. 75 этой же Конституции, согласно которой общие принципы налогообложения и сборов в России устанавливаются исключительно федеральным законодательством. Наряду с этим, “в Конституции отсутствуют какие-либо положения, гарантирующие субъектам Российской Федерации налоговые доходы. Непосредственно налоговое законодательство не отнесено к предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов. Однако, учитывая, что юридическая наука, - пишет А.В. Мазуров, - рассматривает налоговое право как подотрасль финансового права, а финансовое регулирование в соответствии с п. “ж” ст. 71 Конституции относится к ведению Российской Федерации, можно признать, что и налоговое законодательство является предметом только федерального ведения”. Такие “пробелы и противоречия, заложенные в конституционных положениях, наводят на мысль о том, что Конституция создавалась в основном не для построения нового государства, а для того, чтобы как можно быстрее разрушить основ старого”.
Таким образом, формально-теоретические противоречия основного закона создают угрозу территориальному единству, независимости, социальной, политической и правовой стабильности государства. Поэтому необходимо принять новую Конституцию России, закрепляющую принцип абсолютного суверенитета, унитарное государственное устройство, право на труд, а также предоставить народу возможность самостоятельно выбрать форму правления.