§ 1. Конституция и государство

Первые конституционные акты или конституции в современ­ном смысле этого слова (Великобритания, США, Франция) не случайно появились в ХІІІ—ХІV вв., хотя государство возник­ло намного раньше. Именно тогда человечество осознало выс­шую ценность личной свободы и в связи с этим необходимость обуздать государство, заставив его подчиняться каким-то задан­ным правилам. Представления о конституции были разработаны раньше (в частности, Аристотелем), но они вращались в основ­ном вокруг вопросов о рациональном устройстве государствен­ной власти в соответствии с понятиями демократии и справедли­вости. Но даже в этом ограниченном понимании основные зако­ны не привились в древних государствах. Во времена Римской империи этим термином назывались императорские указы, а в Средневековье — акты о феодальных вольностях.

Демократические революции ХІІІ—ХІV вв. были вызваны потребностью не просто переустройства власти, а, главным обра­зом, нахождения оптимального соотношения между властью и свободой. Поэтому как английская конституционная система, так и писаные конституции США и Франции в первую очередь решали именно эту задачу. В США это было сделано с опреде­ленной «осечкой», ибо создатели Конституции, принятой в 1787 г., попытались обойтись без раздела о правах и свободах граждан, посчитав достаточными английский принцип «что не запрещено, то дозволено», а также законодательство штатов. Но народ быстро заставил законодателей поправить положение, вследствие чего спустя два года был принят Билль о правах (пер­вые 10 поправок к Конституции).

Таким образом, конституция является элементом определен­ной философии государства, и эта философия основывается на понимании опасности ничем не ограниченной власти государст­ва для свободы и благополучия человека. Эта опасность ясно проявлялась в абсолютизме феодальных монархий, и демократи­ческие   антифеодальные   революции   выдвинули   требования   о принятии конституций как раз для того, чтобы сокрушить этот абсолютизм.

С тех пор прошло много лет, и может показаться, что угроза для свободы со стороны государства исчезла. Но это не так, хотя за последние два столетия демократия существенно окрепла. Не говоря уже о том, что в XX в. многие народы, добившиеся демо­кратии, попали под гнет тоталитаризма, являющегося своеобраз­ным аналогом неограниченного абсолютизма, тенденция зло­употребления властью объективно присуща любому государству, даже самому демократическому. Поэтому любое цивилизованное общество нуждается в конституции и создании режима ее неук­лонного соблюдения. Противоречие «государство — конститу­ция» неизбежно, но не опасно, если общество находит в себе си­лы для его преодоления на разумных началах, без насилия.

Демократическое государство — всегда конституционное госу­дарство, но не всякое государство, имеющее конституцию, может быть названо конституционным и демократическим.

К числу важнейших функций конституции относится закреп­ление преемственности в развитии государственности (в англо­саксонских странах это понятие более точно определяется через термин «континуитет», т. е. непрерывность, преемственность го­сударственной власти), тем самым конституция подчеркивает не­зыблемость государственности, несмотря ни на какие револю­ции, государственные перевороты или перестройки. В нынешней российской Конституции эта функция выражена в двух аспек­тах — в преамбуле говорится о сохранении исторически сложив­шегося государственного единства и о возрождении суверенной государственности России. Первый аспект, страдающий некото­рой неясностью, следует, по-видимому, понимать как недели­мость территориального пространства, на котором исторически сложилось Российское государство. Второй — как признание фактической утраты Российским государством своей суверенно­сти в годы вхождения в состав СССР и стремление восстановить ее. Преамбула не имеет нормативного значения, а значит, каких-либо прямых правовых последствий ее формулировки не порож­дают, хотя морально-политическое значение ее деклараций весь­ма велико.

В конституциях почти всегда подчеркивается, что они прини­маются народом или от имени народа. В Конституции США, на­пример, использована формула «мы, народ Соединенных Штатов Америки...», ФРГ — «немецкий народ... принял в силу своей учредительной власти настоящий Основной закон», Франции — «французский народ одобрил... Конституционный закон». Рос­сийская Конституция заимствует этот подход — ее преамбула, содержащая ряд принципиально важных положений, построена как длинная, но единая грамматическая фраза: «Мы, многона­циональный народ Российской Федерации... принимаем Консти­туцию Российской Федерации». Тем самым подчеркивается глав­ный источник учредительной конституционной власти — народ, а Конституция как бы юридически связывает народ и государст­во, выражает правомерность власти над людьми.

Конституции также обычно закрепляют народный суверени­тет, тем самым признавая, что никто, в том числе и государст­венная власть, не вправе отнять у народа верховное право самому решать свою судьбу. Тут естественное право получает позитивное закрепление. Впервые принципы национального суверенитета были определены французской Декларацией прав человека и гра­жданина 1789 г., а затем они были заимствованы многими други­ми государствами. Конституция Италии, например, в первой же статье утверждает, что «суверенитет принадлежит народу, кото­рый осуществляет его в формах и в границах, установленных Конституцией».

В Конституции РФ этот вопрос решен однозначно: «Носите­лем суверенитета и единственным источником власти в Россий­ской Федерации является ее многонациональный народ» (ч. 1 ст. 3). Из подобного рода формулировок ясно вытекает право на­рода на свержение тиранической власти, если она нарушает его естественные права и основывается на насилии. В этом подлин­ный, хотя и скрытый, смысл принципа народного суверенитета.

В XX в. конституции стали играть еще одну важную роль — противодействие возросшему радикализму, планам революцион­ного переустройства общества. Коммунистическое учение откро­венно поставило вопрос о захвате власти с целью обобществления средств производства, ликвидации свободы предпринимательства и других прав и свобод человека, если они мешают авторитарно­му пониманию равного распределения благ, социальной справед­ливости, классовой демократии. Но ясно, что такое «переустрой­ство» невозможно без насилия и ликвидации правового государ­ства, что и подтвердил коммунистический эксперимент в России и ряде других стран.

Над демократическим обществом постоянно висит опасность правого радикализма, т. е. фашизма. Идеи национальной исключительности и популистского равенства оборачиваются, как это было в Германии, Италии и ряде других стран, установлением жесткой диктатуры и массовым уничтожением людей. Правый радикализм, одеваясь в тогу патриотизма, объективно враждебен инакомыслию, он чреват в случае прихода его сторонников к власти замораживанием в конечном счете производительных сил, войной, полным отказом от общечеловеческих понятий о духов­ности и демократии. Эта опасность, хотя и в разной степени, су­ществует в современной России, ФРГ, Франции, Австрии, Гол­ландии и других государствах.

Демократическая конституционная законность призвана сдер­живать притязания левого и правого радикализма, обеспечивая обществу уверенность в прочности гарантий свободы и равенст­ва. Конституция не может запретить образ мышления и закон­ную деятельность левых и правых радикалов — это было бы само по себе отказом от демократии, но она может и должна создать такой правовой климат, который послужит барьером для антиде­мократических переворотов.

Есть еще одна важная функция конституции — препятство­вать территориальному распаду государства, обеспечивать его единство и неделимость. В наше время в ряде стран отмечается подъем национализма и сепаратизма. Распался ряд бывших со­циалистических государств (СССР, Югославия, Чехословакия), нарастает борьба широких слоев народа за выделение в самостоя­тельные государства (Квебек в Канаде, Абхазия в Грузии, Нагор­ный Карабах в Азербайджане, Кашмир в Индии, Тибет в Китае и др.). Сепаратистские тенденции существуют и в современной России. В связи с этим возрастает значение конституции как ин­струмента для достижения единства народов, исторически соеди­ненных в том или ином государстве. Эта роль конституции была осознана развитыми странами давно, и она помогла сохранить единство таких государств с многонациональным составом насе­ления и сильными сепаратистскими движениями, как Велико­британия, Бельгия, Испания.