Печать
PDF

§ 4. Национальная политика и национальные движения - Коррективы теоретических основ национальной политики

Posted in История РФ - История России. 1917—2009 ( Барсенков, Вдовин)

Коррективы теоретических основ национальной политики

На волне критики “культа личности” в 1956 г. впервые были опубликованы ленинские письма (“К вопросу о национальностях или об "автономизации"” и др.), свидетельствующие о разногласиях между Лениным и Сталиным по вопросам образования СССР. Смысл публикации сводился к тому, что Сталин имел особую, “неправильную” позицию по этим вопросам в отличие от “правильных” установок истинного создателя Союза. Между тем с позиции наших дней становятся отчетливо видны изъяны ленинского плана создания союзного государства. Как считают многие современные историки, реализация сталинского плана создала бы гораздо лучшие предпосылки для последующей оптимизации государственного устройства и всей системы межнациональных отношений в стране. История образования и последующего развития СССР показывает, что русские национально-государственные интересы, по сути дела, были принесены в жертву интересам призрачного мирового СССР и национализму “угнетенных” народов бывшей царской России. Для осуществления принципа об участии в строительстве и функционировании союзного государства всех народов бывшей России “вместе и наравне” ленинский план был не пригоден. Ярким свидетельством этого является иерархия народов и национально-государственных образований, без труда различаемая в архитектонике СССР. Вместо реалистического анализа процессов в национальной сфере и соответствующего реформирования национально-государственного устройства СССР власть при Хрущеве в очередной раз увлеклась утопическим проектом “окончательного решения национального вопроса”, связывая его с форсированной ломкой “национальных перегородок”, стиранием национальных различий. Оживление ленинских установок, ориентирующих политику на слияние наций, происходило в связи с разработкой плана построения коммунизма в СССР к 1980 г. Этот план объективно отражал отсутствие в структуре партии серьезных теоретических разработок прогностического характера, опирающихся на глубокий анализ действительности.
Тем не менее Хрущев говорил в 1959 г., что по мере реализации этого плана “успешнее будет идти процесс слияния народов в единую коммунистическую семью”. В проект новой Программы КПСС было включено положение о том, что “в СССР происходит слияние наций и их языков, образование одной нации с одним языком, с единой общей культурой”. Коллегам Хрущева по Президиуму ЦК (прежде всех О. В. Куусинену, Н. А. Мухитдинову) удалось убедить его не ставить в партийной программе невыполнимые задачи. Частично согласившись с этим, Хрущев актуализировал высказанную ранее идею о появлении в СССР “новой исторической общности”. В докладе о Программе КПСС он объявил, что результаты интеграционных процессов в национальной сфере уже привели к тому, что “в СССР сложилась новая историческая общность людей различных национальностей, имеющих общие черты, советский народ”. Однако в программный документ положение включено не было. Это значило, что ему, как и ранее высказанным аналогичным утверждениям, еще не придавалось концептуально-методологического значения.
Развитие национальных отношений в СССР в партийной программе характеризуется следующим образом: “В условиях социализма происходит расцвет наций, укрепляется их суверенитет. Развитие наций осуществляется не на путях усиления национальной розни, национальной ограниченности и эгоизма, как это происходит при капитализме, а на путях их сближения, братской взаимопомощи и дружбы. Возникновение новых промышленных центров, открытие и разработка природных богатств, освоение целинных земель и развитие всех видов транспорта усиливают подвижность населения, содействуют расширению взаимного общения народов Советского Союза... Границы между союзными республиками в пределах СССР все более теряют свое былое значение, поскольку все нации равноправны, их жизнь строится на единой социалистической основе и в равной мере удовлетворяются материальные и духовные запросы каждого народа, все они объединены общими жизненными интересами в одну семью и совместно идут к единой цели — коммунизму. У советских людей разных национальностей сложились общие черты духовного облика, порожденные новым типом общественных отношений и воплотившие в себе лучшие традиции народов СССР”. В этом тексте исчезла диалектическая противоречивость “единства противоположностей”. Без нее текст становился уязвимым для критики. Критики постфактум увидели, что эта характеристика весьма показательна сочетанием лакировочной полуправды с противоречивым смыслом.
На деле “равноправия наций” не существовало, оно не могло быть достигнуто в условиях привилегированного положения “титульных наций” соответствующих республик по сравнению с инонациональными группами и при иерархическом статусе самих национально-территориальных образований. Материальные и духовные интересы каждого народа удовлетворялись отнюдь не в равной мере, в неблагоприятном положении при этом оказался крупнейший в стране русский народ. Из того факта, что в Советском Союзе увеличилась подвижность населения, совсем не следовало, что границы между республиками теряли значение. Этому явно противоречит утверждение об укреплении суверенитета наций. В Программе констатировалось, что “расширение прав союзных республик в руководстве хозяйством дало большие положительные результаты”, однако ставилась задача преодолеть “проявления местничества и национального эгоизма”. Партийный документ содержал неопределенное (допускающее самые разные толкования) положение о том, что национальные отношения в стране характеризуются “дальнейшим сближением наций и достижением их полного единства”.
При разработке комиссией под председательством Хрущева новой советской Конституции снова рассматривались предложения о необходимости учитывать, что в СССР “идет консолидация единых национальностей в единую коммунистическую нацию”, поэтому рекомендовалось снять графу о национальности из паспортов. Однако здравый смысл взял верх и от рекомендаций такого рода воздержались. Состоявшийся после отставки Хрущева XXIII съезд партии (март-апрель 1966 г.) внес успокоение в смятенные ряды интеллектуалов и творческой интеллигенции из союзных республик. В докладе ЦК съезду содержалась новая уточненная формулировка о советском народе. Применен был термин “многонациональный советский народ”. Это исключало возможность отождествления “новой общности” с новой коммунистической нацией, якобы выковывающейся из традиционных этнических групп и заменяющей их.