4. Заключение соглашения о международной подсудности |
Договорное право - Договорное право (Под общ. ред. М.А. Рожковой) |
4. Заключение соглашения о международной подсудности Заключение соглашения о подсудности представляет собой согласование воли сторон относительно его существенных условий. Порядок заключения соглашения о подсудности, поскольку процессуальное право не устанавливает на этот счет особых правил, подчиняется соответствующим положениям материального права. Например, в Российской Федерации такими положениями будут, в частности, ст. 432 и сл. ГК РФ, в Германии - § 145 и сл. ГГУ, в Швейцарии - ст. 1 и сл. Гражданского кодекса (пятая часть: Обязательственное право). <1> Пункт 7 решения Суда ЕС от 14 декабря 1976 г. по делу 24/76 Estasis Salotti v. Ruwa. Применимость норм материального права не исключает возможность существования особых правил, обусловленных спецификой предмета соглашения о подсудности. Прежде всего специфичны существенные условия, относительно которых стороны должны согласовать свою волю. Существенными в данном случае являются договоренности о деле или делах, подсудность которых изменяется, и о суде, наделяемом компетенцией. Существенным может быть также условие об исключении компетенции иных судов или, напротив, о сохранении такой компетенции в качестве альтернативной. Не требуется обязательного указания на то, что стороны изменяют именно международную подсудность дела. В силу присущей соглашению о подсудности двойной функции (см. об этом п. 1.4 ч. 1 настоящей главы) договоренность о подчинении возможного спора, например, суду по месту исполнения подрядных работ (российской организацией на территории Украины) будет определять его международную и территориальную подсудность. <1> Это требование, образно именуемое "типографическим правосудием" (typographische Rechtsprechung), Федеральным законом о подсудности 2000 г. не было воспринято. Заявление одной стороны относительно подсудности возможных споров, изложенное, например, в типовых формулярах или в счете-фактуре, без выражения согласия контрагента к заключению соглашения не приводит. Не может рассматриваться в качестве выражения согласия на договорную подсудность и молчание контрагента <1>. <1> Ср. с предл. 2 п. 1 ст. 18 Венской конвенции ООН 1980 г. о договорах международной купли-продажи, в соответствии с которым молчание или бездействие не является акцептом. В соответствии с нормами европейского права соглашение о подсудности не может считаться заключенным, если сторона вступает в договорные правоотношения принятием товара, услуги или совершением встречных действий независимо от того, направлено ли предложение о выборе суда до или после заключения основного договора, если акцепт предложения не выражен достаточно ясно и четко. Создатели Брюссельской конвенции о подсудности и исполнении судебных решений, формулируя положения ст. 17 относительно требований, предъявляемых к оформлению соглашения о подсудности, ставили перед собой цель не только облегчить задачу суда, выясняющего факт заключения соглашения, но и предупредить ситуации, когда бы оговорка о подсудности появлялась в договоре незаметным для одной из сторон образом. Соглашение о подсудности, по их мнению, является результатом подлинного согласования воли сторон, и по этой причине суд не может сделать вывод о наличии соглашения только лишь на основании документа, исходящего от стороны, которая на него ссылается <1>. Эта позиция подтверждена Судом ЕС в решении по делу Salotti v. Ruwa. <1> Jenard P. Op. cit. S. 601-55-56. Между итальянской фабрикой по производству мебели (Estasis Salotti, Милан) и германским предприятием, выпускающим оборудование для производства мягкой мебели (Ruwa Polstereimaschinen GmbH, Кельн), в Милане был заключен договор поставки указанного оборудования. Текст договора был изложен и подписан на формуляре германского предприятия. На оборотной стороне формуляра излагались типовые условия, в которых среди прочего предусматривалось, что все споры из договора подлежат рассмотрению в земельном суде Кельна. <1> Решение Суда ЕС от 14 декабря 1976 г. по делу 24/76 Estasis Salotti v. Ruwa. В то же время считается, что соглашение о подсудности не обязательно должно заключаться в виде прямых и отдельно выраженных оферты и акцепта. Достаточным может оказаться поведение сторон, позволяющее сделать вывод о достижении между ними договоренности <1>. Впрочем, действие этого правила может ограничиваться. В соответствии со ст. 63 Регламента лицо, имеющее место жительства в Великом герцогстве Люксембург, связано соглашением о подсудности, если оно заключено в письменной форме или подтверждено письменно, как это предусмотрено п. "а" абз. 1 ст. 23 Регламента <2>. <1> Kropholler J. Op. cit. S. 238 - 239; Auer S. Op. cit. S. 606-330. Повышенные требования к изложению условий соглашения о подсудности в практике европейских судов соседствуют с терпимым отношением к ситуации, когда типовые условия, содержащие оговорку о подсудности, составлены на языке, который для стороны договора является иностранным. Так, Федеральный суд Германии считает возможным распространять типовые условия на сторону, которая не владеет языком, на котором они были изложены, если в ходе переговоров и в тексте договора сделана ссылка на общие условия сделки и эта сторона выразила безоговорочное согласие на заключение договора. Если она считала важным то обстоятельство, что для нее типовые условия непонятны, то ей следовало бы их отклонить. Ее молчание на этот счет рассматривается как принятие этих условий. Последующее утверждение об отсутствии согласия на оговорку о подсудности, по мнению германских судов, противоречит принципу добросовестности <1>. Позиция Суда ЕС, изложенная в решении по делу Elefanten Schuhe v. Jacqmain, также позволяет сделать вывод о том, что сам по себе факт составления соглашения о подсудности на иностранном для одной из сторон языке не влечет за собой его недействительность <2>. <1> Решение от 31 октября 1989 г. // Praxis des Internationalen Privat- und Verfahrensrechts, 1991. S. 326. Не в полной мере соблюдаются концепция подлинного согласования воли сторон и принцип свободы волеизъявления в случаях, когда определяется действие оговорки о подсудности, содержащейся в уставе или ином акте, который регулирует комплекс внутренних отношений какого-либо объединения, например акционерного общества. Если следовать указанным исходным положениям, то вряд ли можно говорить о заключении соглашения в ситуации, когда акционер на собрании акционеров при принятии решения о включении оговорки о подсудности в устав АО голосовал против или, приобретая акции АО, в уставе которого имеется оговорка о подсудности, заявил о своем возражении против нее. Тем не менее в интересах правовой определенности и по прагматическим соображениям практикой Суда ЕС такая оговорка распространяется на всех акционеров, даже если они голосовали против включения оговорки в устав или стали акционерами после ее появления. Эта практика оправдывается тем, что лицо, оставаясь или становясь акционером, тем самым выражает свое согласие с положениями о подсудности, содержащимися в уставе АО. Соответственно судебная компетенция, основанная на оговорке в уставе, рассматривается в качестве договорной и подпадает под действие ст. 23 Регламента (ст. 17 Конвенций) <1>. Из данного подхода логически следует, что оговорка о подсудности публично-правового объединения, членство в котором является обязательным, соглашением считаться не может и его участников не связывает <2>. <1> Решение Суда ЕС от 10 марта 1992 г. по делу 214/89 Powel Duffryn v. Petereit. Заметим, что интерпретация положений общеевропейского права может не совпадать с толкованием аналогичных норм внутригосударственного права. Так, швейцарские юристы, комментируя ст. 9 Федерального закона о подсудности, полагают, что коль скоро закон допускает возможность изменения судебной компетенции в силу именно соглашения сторон, то оговорка о подсудности, содержащаяся в уставе общества, связывает лишь тех лиц, которые определенным образом выразили свое согласие с ней. Соответственно оговорка будет связывать учредителей общества, подписавших его устав, в который она была включена, и акционера, который подписал устав в последующем, а также лиц, которые подавали заявление о вступлении в общество. Должно ли в данном заявлении содержаться прямое согласие с оговоркой о подсудности или достаточно акцепта всего устава в целом, является предметом дискуссий. Г. Райсер отдает предпочтение первой альтернативе <1>. По мнению М. Вирта, достаточным является общее согласие, например, в такой формулировке: "...принимаю к сведению устав Общества и признаю все его положения обязательными" <2>. <1> Reiser H. Gerichtsstandvereinbarungen nach IPR-Ges. Diss. Zurich, 1989. S. 121. Анализ норм общеевропейского права показывает, что необходимость достижения соглашения для изменения судебной компетенции в полной мере игнорируется во внутренних отношениях, предметом которых является доверительная собственность. Доверительная собственность может возникнуть не только на основании договора, но и в силу односторонней сделки, т.е. в результате одностороннего волеизъявления. Согласно Регламенту и Конвенциям если условия, определяющие статус доверительной собственности, предусматривают, что иски, предъявляемые к учредителю, доверительному собственнику или бенефициару, должны рассматриваться в суде либо в судах государства-участника, то этот суд или эти суды обладают исключительной компетенцией, если предметом иска являются права или обязанности по доверительной собственности (абз. 4 ст. 23 Регламента, абз. 3 ст. 17 Конвенций). Таким образом, условие доверительной собственности о подсудности, установленное в одностороннем порядке, связывает участников соответствующих правоотношений независимо от их согласия. |