Печать
PDF

§ 10. Банковская тайна

Posted in Банковское право - Тосунян, Викулин, Экмалян Банковское право РФ


Понятие «банковская тайна» — одно из центральных понятий банковского законодательства, так как отношения, возникающие по поводу банковской тайны, пронизывают всю сферу банковской деятельности кредитных организаций и Банка России, а также во многом определяют правовой режим банковского права как ком­плексного правового образования.

В силу того что термин «банковская тайна» употреблен в ст. 26 Закона о банках, ст. 857 ГК РФ, ст. 183 УК РФ, ст. 16 Таможенного кодекса РФ, ст. 165 Решения Совета глав государств Содружества Независимых Государств от 10 февраля 1995 г. «Об основах тамо­женных законодательств государств — участников Содружества Независимых Государств»1 и в других нормативных правовых актах, рассматриваемое понятие является межотраслевым право­вым понятием, что связано с комплексным характером банковско­го права.

В банковском праве, как и в других комплексных правовых от­раслях, складываются единые для всех отраслей права понятия»2, и именно к таким понятиям относится рассматриваемая категория.

Таким образом, исходя из того, что правовой объем и содержа­ние понятия «банковская тайна» должны быть одинаковыми для всех отраслей права, исследовать данные объем и содержание не­обходимо путем сопоставления соответствующих дефиниций названных законодательных актов, а также путем их сопоставления с положениями Конституции РФ.

Наиболее полно банковская тайна с точки зрения ее объема раскрыта в ст. 857 ГК РФ и ст. 26 Закона о банках.

В п. 1 ст. 857 ГК РФ определено, что банк гарантирует тайну банковского счета и банковского вклада, операций по счету и све­дений о клиенте.

В соответствии с ч. 1 ст. 26 Закона о банках кредитная организа­ция, Банк России гарантируют тайну об операциях, о счетах и вкла­дах своих клиентов и корреспондентов. Все служащие кредитной организации обязаны хранить такую тайну, а также тайну об иных сведениях, устанавливаемых кредитной организацией, если это не противоречит федеральному закону.

Очевидно, что между ст. 857 ГК РФ и ст. 26 Закона о банках существуют принципиальные различия, образующие логическое несоответствие, суть которого состоит в том, что «один и тот же предмет (явление, субъект), взятый в одном и том же отношении, в один и тот же период времени, интерпретируется различным обра­зом. Вследствие этого нормативно-правовое предписание стано­вится расплывчатым, двусмысленным, неопределенным»1.

Различия, образующие такое несоответствие, заключаются в следующем:

во-первых, в соответствии с ГК РФ субъектом, которого закон обязывает гарантировать банковскую тайну, является исключи­тельно банк, тогда как в Законе о банках употреблено более общее понятие «кредитная организация», которое, как было показано, помимо собственно банков включает в себя и небанковские кре­дитные организации;

во-вторых, согласно ГК РФ тайными являются операции по счету, а в Законе о банках говорится об операциях вообще, т.е. не только об операциях по счету, но и об операциях по вкладу, а также о других операциях, совершаемых клиентом или корреспондентом кредитной организации;

в-третьих, помимо тайны об операциях, счетах и вкладах клиен­тов и корреспондентов кредитной организации Закон о банках обя­зывает всех служащих кредитной организации хранить тайну об иных сведениях, устанавливаемых кредитной организацией, если это не противоречит федеральному закону, о чем в ГК РФ не упо­минается;

в-четвертых, ГК РФ относит к банковской тайне сведения о клиенте, в то время как в Законе о банках в содержание банковской тайны сведения о клиентах не включены;

в-пятых, в Законе о банках вводится дополнительное понятие «корреспондент кредитной организации», которого нет в ГК РФ.

Таким образом, на основании изложенного можно констатиро­вать, что Закон о банках трактует понятие «банковская тайна» зна­чительно шире, чем ГК РФ, из чего следует, что в одном из назван­ных законодательных актов имеет место юридическая ошибка за­конодателя, которая по классификации В.М. Сырых относится к фактографическим и состоит в том, что законодатель упускает от­дельные реальные жизненные обстоятельства, имеющие сущест­венное значение для содержания проектируемых норм права. В ре­зультате норма получает более широкое действие, чем хотел зако­нодатель, либо, наоборот, не охватывает всех общественных отно­шений, которые по логике вещей должны были подпадать под дей­ствие данной нормы1.

В связи с этим возникает настоятельная необходимость опреде­лить, какой именно из названных законов содержит такую ошибку. Это поможет выяснить вопрос об объеме сведений, составляющих банковскую тайну, и, соответственно, каким законом следует руко­водствоваться в практической деятельности.

В научной литературе содержатся различные мнения по данно­му вопросу. Некоторые ученые полагают, что в этой противоречи­вой ситуации при решении вопроса о том, какие сведения состав­ляют банковскую тайну, следует, видимо, руководствоваться опре­делением, данным в ст. 857 ГК РФ, поскольку оно точнее2.

Не затрагивая пока данного вывода по существу, коснемся обо­снования, которое положено в его основу. С таким решением во­проса трудно согласиться, так как это не юридическое, а скорее математическое обоснование: только в математике и смежных на­уках тот или иной вывод можно обосновывать ссылкой на точность того или иного результата.

Вызывают возражения и доводы, обосновывающие тезис о том, что ст. 26 Закона о банках является более адекватной, так как дает широкое толкование понятию «банковская тайна», что соответст­вует банковской практике во многих странах. Автор этого тезиса утверждает, что и российское законодательство вслед за мировой практикой перешло к широкому определению банковской тайны, охватывающему любые сведения о клиентах и корреспондентах, полученные банком в ходе банковской деятельности1.

Однако ссылаться на мировую практику правомерно лишь в случае, если соответствующая норма уже стала общепризнанным принципом и нормой международного права либо закреплена в международном договоре Российской Федерации и в связи с этим является составной частью правовой системы РФ (ч. 4 ст. 15 Кон­ституции РФ). В иных случаях, включая рассматриваемый нами, международная практика может выполнять исключительно озна­комительные, иллюстративные или рекомендательные функции, но ни в коем случае не служить обоснованием того или иного тол­кования федерального законодательства РФ.

Более пристального внимания заслуживает позиция, согласно которой для применения двух статей, регулирующих одинаковые правоотношения, но в разной редакции, целесообразно использо­вать правило о соотношении общих и специальных правовых норм и, поскольку ст. 26 Закона о банках является специальной, надо следовать ее требованиям2.

В противовес изложенному высказывается и иное мнение: при коллизии гражданско-правовых норм, содержащихся в любом нор­мативном акте (в том числе в федеральном законе), со статьями ГК суд, как и любой другой орган, приметающий право, обязан руководствоваться нормами ГК. При этом общие принципы дейст­вия законов, согласно которым последующий акт вытесняет ранее изданный, а специальный — общий акт, в данном случае не приме­няются. Следовательно, примат ГК носит абсолютный характер, а значит, сохраняется по отношению к актам, принятым после вступления его в силу, и к различного рода специальным актам, если иное, т.е. возможность отступления в таком акте от норм Ко­декса, в самом ГК прямо не предполагается. Речь идет об имею­щейся во многих статьях ГК оговорке: «если иное не предусмотре­но законом»3.

Если применить такой подход к интересующему нас случаю, то получится, что приоритет имеет определение банковской тайны, изложенное в ст. 857 ГК РФ.

Представляется, что при решении вопроса о том, каким опреде­лением банковской тайны следует руководствоваться в практичес­кой деятельности, исходить не из формально-юридических прин­ципов действия законов, согласно которым последующий закон вытесняет ранее принятый, а специальный закон — общий, а во главу угла ставить прежде всего соответствие либо несоответствие того или иного закона Конституции РФ.

Конституция РФ не содержит прямого упоминания о банков­ской тайне как объекте правового регулирования, однако это не означает, что в ней никак не урегулированы общественные отно­шения, тем или иным образом связанные с банковской тайной. Имеется в виду ч. 1 ст. 23 Конституции РФ, согласно которой каж­дый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

0  взаимосвязи категории «банковская тайна» с такими консти­туционными категориями, как «личная тайна» и «семейная тайна»,
говорят многие авторы1.

Отмечается, например, что тайну частной (личной) жизни со­ставляют сведения об определенном человеке, не связанные с его профессиональной или общественной деятельностью и дающие оценку его материальному состоянию.. Законодательство вводит специальные нормы по защите тайны частной жизни, когда граж­данину для осуществления его права необходимо содействие тре­тьих лиц — профессионалов: врачебная тайна, нотариальная тайна, адвокатская тайна, банковская тайна2.

Чтобы обосновать наличие теснейшей взаимосвязи банковской тайны с личной или семейной тайной, необходимо исследовать происхождение сведений, составляющих банковскую тайну. Их первопричиной является желание конкретного индивидуума за­ключить договор банковского счета или банковского вклада с бан­ком, основанное на свободном волеизъявлении. Причем первона­чально такое желание формируется у человека по отношению не к какой-либо конкретной кредитной организации, а к кредитной организации вообще, т.е. к абстрактному банку. Сформировавшись, такое желание побуждает индивидуума из всего многообразия су­ществующих кредитных организаций выбрать ту, которая наиболее полно соответствует его личным интересам и сможет наиболее удобно для него удовлетворить его личные потребности. Приняв окончательное решение о том, чтобы стать вкладчиком банка, и имея право на свободное использование своего имущества, закреп­ленное в ст. 34 Конституции РФ, гражданин в соответствии со ст. 37 Закона о банках свободен и в выборе банка для размещения принадлежащих ему денежных средств, а также может иметь вкла­ды в одном или нескольких банках.

Таким образом, сведения о материальном положении человека и, следовательно, о количестве помещенных им во вклад, принад­лежащих ему денежных средств, могут являться частью личной или семейной тайны. При этом определяющее значение имеет субъек­тивное отношение конкретного индивидуума к соответствующим событиям и фактам своей жизни.

Косвенное подтверждение данного тезиса можно найти в по­становлении Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. № 2 «О внесении изменений и дополнений в постановление Пле­нума Верховного Суда РФ от 29 сентября 1994 г. № 7 «О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей»1, где ука­зано, что отношения, регулируемые законодательством о защите прав потребителей, могут возникать из договоров на оказание фи­нансовых услуг, направленных на удовлетворение личных (быто­вых) нужд потребителя-гражданина, в том числе на предоставле­ние кредитов для личных (бытовых) нужд граждан, на открытие и ведение счетов клиентов-граждан, осуществление расчетов по их поручению, а также услуг по приему от граждан и хранению ценных бумаг и других ценностей, на оказание им консультаци­онных услуг, и из других договоров, направленных на удовлетво­рение личных (бытовых) нужд граждан, не связанных с извлече­нием прибыли.

В данном случае следует обратить внимание на то, что заключе­ние гражданами вышеперечисленных договоров с соответствую­щим банком направлено на удовлетворение их личных нужд, и по­тому вывод о взаимосвязи банковской тайны с личной и семейной тайной человека и гражданина получает дополнительное под­тверждение.

В соответствии с п. 1 ст. 150 ГК РФ личная и семейная тайна относятся к нематериальным благам, которые согласно ст. 128 ГК РФ являются одним из видов объектов гражданских прав. Объ­ектом признается то, по поводу чего возникает гражданское право­отношение. Помимо нематериальных благ ст. 128 ГК РФ выделяет такой вид объектов гражданских прав, как информация. В соответ­ствии со ст. 2 Закона об информации от 20 февраля 1995 г. инфор­мация — это сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явле­ниях и процессах независимо от формы их представления.

Сопоставив это определение с определением банковской тайны (в данном случае не имеет значения, содержится ли такое опре­деление в ГК РФ либо в Законе о банках, мы неизбежно придем к выводу, что банковская тайна является одним из видов инфор­мации.

Таким образом, следует констатировать, что категория «банков­ская тайна», с одной стороны, взаимосвязана с нематериальными благами как одним из видов объектов гражданских прав, так как может включать в себя сведения, составляющие личную или семей­ную тайну гражданина, а с другой — полностью соответствует всем признакам информации как иного самостоятельного вида объек­тов гражданских прав, который упоминается в ст. 129 ГК РФ поми­мо и наравне с нематериальными благами.

На первый взгляд существует внутреннее противоречие граж­данского законодательства, так как пока совершенно не ясно, к какому конкретно виду объектов гражданских прав относится бан­ковская тайна. В связи с этим правомерно констатировать тот факт, что правоотношения, возникающие по поводу банковской тайны, недостаточно полно и последовательно урегулированы нормами гражданского и банковского законодательства, что связано, во-первых, с разновременностью принятия соответствующих законо­дательных актов, что предполагает известное изменение со време­нем теоретико-практических воззрений законодателя на соответ­ствующий объект гражданских прав, и во-вторых, с тем, что бан­ковская тайна является новым, ранее неизвестным российскому законодателю, а потому и недостаточно исследованным с научной точки зрения объектом гражданско-правового регулирования.

Тем не менее дальнейшее исследование вопроса приводит к вы­воду, что в данном случае противоречия либо нет совсем, либо оно не носит непреодолимого характера. С одной стороны, банковская тайна является подвидом информации и в этом качестве представ­ляет собой (наряду с любой другой информацией) «идеальный компонент бытия, т.е. благо нематериальное»1 и, следовательно, тес­нейшим образом связана с нематериальными благами как самосто­ятельным объектом гражданских прав. С другой стороны, личная или семейная тайна — это не что иное, как информация о каких-либо фактах, событиях, явлениях и процессах, происходящих либо произошедших в жизни конкретного лица или его семьи. И с этой точки зрения личная и семейная тайна — это один из видов конфи­денциальной информации.