Глава IV. Понятие политического: содержание и сущность

Глава IV. Понятие политического: содержание и сущность

Понятия "политика" и "политическое" многозначны, что создает сложность вычленения мира политического из всей совокупности общественных явлений, институтов, отношений и т.д.

§ 1. Общая характеристика мира политического
§ 2. Государство и власть как основополагающие категории политического
§ 3. Место государства в мире политического
§ 4. Проблема соотношения нации и государства
§ 5. Суверенитет и закон
§ 6. Власть и монополия на законное насилие
§ 7. Политическая система
§ 8. Опыт типологизации политических систем
§ 9. Политические режимы
§ 10. Территориально-политическая организация государственно-политической системы

§ 1. Общая характеристика мира политического

Определение мира политического взаимосвязано с проблемой вычленения границ между ним и другими подсистемами человеческого общежития. При этом важно подчеркнуть, что когда мы выделяем гражданское общество и мир политического в качестве самостоятельных подсистем человеческого социума, речь идет об их разграничении лишь в смысле веберовских "идеальных типов". Это некие абстрактные конструкции, которые не всегда совпадают с реальной практикой, а их вычленение обусловлено главным образом необходимостью познания мира политического. Гражданское общество и этот мир не существуют и не могут существовать друг без друга, неразрывно связаны между собой.
Более того, есть ряд институтов и феноменов, которые могут быть отнесены одновременно и к сфере гражданского общества, и к политической сфере в качестве связующих звеньев. Между двумя взаимодействующими системами - в нашем случае гражданским обществом и миром политического - существует некоторая общность структурных компонентов. К ним относятся политические партии, механизмы избирательного процесса, политические организации и объединения, клубы, средства массовой информации и т.д.
Тесная, неразрывная взаимосвязь между тремя подсистемами -экономикой, гражданским обществом и миром политического -особенно наглядно видна на примере стран бывшего СССР, в том числе России, которые в процессе преобразования тоталитарных структур на путях демократизации сталкиваются с одними и теми же проблемами. Для успешного проведения экономических реформ важно не только декларировать ликвидацию созданной тоталитарным государством распределительной системы материальных благ, но и создать реальные механизмы социальной защиты трудящихся, молодежи, неимущих слоев населения и т.д. А это, в свою очередь, невозможно реализовать без широкомасштабных структурных политических реформ. Реформы же, направленные на демократизацию властных структур, остаются лишь благими пожеланиями, пока не подкрепленными реальными сдвигами в экономической и социальной сферах.
Выше уже говорилось и о том, что политические феномены первоначально изучались в связи со всеми проблемами развития общества. В этом плане в античном и средневековом мирах был своеобразный универсализм, при котором политическое специально не выделялось из общего комплекса всех общественных явлений, и, соответственно, все знания о социальном были едины и неразделимы. Для древнегреческого сознания была чужда мысль о гарантированных законом правах человека.
По сути дела, политическое начало пронизывало все сферы жизни. У Аристотеля, например, вся общественная жизнь укладывалась в рамки политической жизни и ставилась на службу государству. По его мнению, даже если для одного человека благом является то же самое, что для государства, более важным и более полным представляется все-таки благо государства, его достижение. "Желанно, разумеется, и благо одного человека, но прекраснее и божественнее благо народа и государства" - так утверждал Аристотель. И далее: "Человек по природе своей есть существо политическое".
В античности, в средние века еще нет разделения властей на законодательную и исполнительную, слиты регулятивно-контрольные и организационные механизмы. Закон не стоит над властью, интерпретация, применение и исполнение закона входят в прерогативы самой политической власти. Выше при анализе важнейших факторов возникновения и этапов эволюции концепции гражданского общества я уже затрагивал этот вопрос. Считаю уместным еще раз подчеркнуть, что само понятие "политическое" восходит своими корнями к древнегреческим терминам, связанным со словами "polis", т.е. "город-государство", "politea" (конституция), "polites" (гражданин), "politicos" (государственный деятель) и т.д. Другими словами, государство отождествлялось с человеческим сообществом, осуществляющим совместную жизнь во всех ее формах и проявлениях. Попытаемся объяснить это на нескольких примерах. В античности и средневековье жизнь и миросозерцание людей характеризовались целостностью и нерасчлененностью на отдельные сферы. Это не обязательно предполагало гармоничность жизни и отсутствие в ней противоречий и конфликтов. Но показательно, что, не ограничиваясь философией, литературой, изобразительным искусством, музыкой, социокультурное начало в те времена пронизывало хозяйство, право, практическую жизнь людей. И человек воспринимал свое социальное окружение в его цельности. В соответствии с таким видением мира понималась и свобода человека и коллектива.
О специфике понимания этой проблемы в античном мире свидетельствует, к примеру, распространенный в древнегреческих городах-государствах, или полисах, институт остракизма. Суть его заключалась в том, что гражданин полиса, признанный в совершении того или иного преступления, в зависимости от его тяжести наказывался изгнанием из города-государства навечно или на определенный период. При этом ему даже не предъявлялось конкретное обвинение в содеянном преступлении. Лица, совершившие преступления, зачастую были обречены на изгнание просто потому, что члены народного собрания пожелали от них избавиться. Поэтому очевидно, что остракизм символизировал конечную власть общины над отдельным индивидом и отсутствие у последнего права на защиту.
Весьма показателен с рассматриваемой точки зрения приговор, вынесенный великому философу древности Сократу, приговор, который никем, прежде всего и самим Сократом, никак не оспаривался. Об уровне чувства нравственного и гражданского долга самого Сократа свидетельствует тот факт, что он предпочел нарушению этого долга принятие цикуты (смертельного яда) и тем самым подчинился закону общины. Следует отметить, что в Европе в течение многих столетий вплоть до Нового времени с теми или иными модификациями - пусть и существенными - этот подход играл роль своеобразной контрольной идеи.
Большой интерес представляет община. Так, в различных исторических условиях община выступала носителем всего комплекса общественных функций и во многом определяла всю систему отношений составляющих ее людей: производственные, семейно-бытовые, культурные и т.д. В дальнейшем с усложнением социального состава и структуры общества по мере увеличения социальной дифференциации она превратилась в самоуправляющуюся организацию непосредственных производителей. Она не только обеспечивала нормальное функционирование и воспроизводство крестьянского хозяйства, но и выполняла более широкие социальные функции. Нередко община выступала в качестве низовой административно-территориальной ячейки.
Особенно большую роль община играла в русской истории в сельских общинах, восходящих своими корнями к древнейшей истории славян и сохранившихся в России вплоть до XX в. В них сосредоточивалась вся семейная, общественная и политическая жизнь их членов. Здесь были выборные старосты, сотские, десятские и дьяки, которые назывались земскими или волостными. Характерно, что до образования Московского государства общины призывали, выбирали и меняли князей. Там, где для этого возникали благоприятные условия, общины приобретали политическую самостоятельность. В древнерусских общинах сосредоточивалась вся общественная власть. С помощью своих тысяцких, сотских и старшин они осуществляли суд и расправу, управление всеми делами общины и поддерживали порядок. А для решения важнейших вопросов все члены общины собирались на общие собрания.
Подобных примеров можно привести множество. Но из изложенного очевидно, что вычленение мира политического в качестве самостоятельной подсистемы произошло на определенном этапе исторического развития. Впервые в более или менее четко сформулированной форме о политическом как особой сфере человеческой жизнедеятельности заявил Н. Макиавелли. Он, в частности, разработал особое политическое искусство создания твердой государственной власти любыми средствами, не считаясь с какими бы то ни было моральными принципами, руководствуясь максимой "Цель оправдывает средства". Качественно важный шаг в этом направлении был сделан представителями рационализма Т. Гоббсом, Р. Декартом, Дж. Локком и др. Они, в частности, усматривали смысл государства в его полезности и способности обеспечить безопасность и мир для своих граждан.
Как выше указывалось, окончательное вычленение гражданского общества из сферы политического произошло в XVIII-XIX вв. в процессе формирования капиталистической системы с такими ее основополагающими атрибутами, как частная собственность, свободно-рыночная экономика, представительно-парламентская демократия и правовое государство, разграничение между социальной и политической сферами, экономическими, социальными и политическими функциями. Естественно, с этого периода и можно вести речь о мире политического как самостоятельной подсистеме, во многих своих аспектах автономной в отношении как экономической сферы, так и гражданского общества. Политическое следует определить, выявив специфически политические феномены, категории, понятия. Как отмечал известный немецкий философ К. Шмитт, политическое имеет свои собственные критерии, "начинающие своеобразно действовать в противоположность различным, относительно самостоятельным предметным областям человеческого мышления и действования, в особенности в противоположность моральному, эстетическому, экономическому". Определить сущность и содержание любого понятия - это выявить его составные элементы, а затем на основе их анализа вычленить его категории и критерии. Сначала попытаемся просто перечислить основные компоненты подсистемы политического.
При всей многозначности данного понятия, когда говорят о мире политического, речь все же идет об особой сфере жизнедеятельности людей, связанной с властными отношениями, с государством и государственным устройством, с теми институтами, принципами, нормами и т.д., которые призваны гарантировать жизнеспособность сообщества людей, реализацию их общей воли, интересов и потребностей. Иначе говоря, под политическим понимается все то, что имеет отношение к явлениям, институтам, организационным формам и отношениям в обществе, за которыми стоят власть и авторитет, существующие в обществе для утверждения и сохранения порядка и реализации других жизненно важных целей.
Мир политического представляет собой сложное, многослойное, многообразное и вместе с тем изменчивое общественное и культурное явление, которое невозможно рассматривать с помощью четко очерченной схемы. Этим понятием охватываются такие категории, как власть и властные отношения, государственно-политическая организация общества и весь комплекс ее институтов: государственно-правовой, партийный, избирательный, механизм принятия решений и т.д. Структурными и системными компонентами политики являются политическое господство и управление; конституционное закрепление власти; политическое неравенство; механизм правления в рамках различных государственно-политических систем; отношения людей с институтами власти; механизмы обеспечения единства, жизнеспособности и бесперебойного функционирования общества; политическая социализация и коммуникация средств массовой информации.
Для правильного понимания сущностных характеристик мира политического необходимо учесть один важный момент. Выше уже говорилось о том, что гражданское общество представляет собой арену столкновения и одновременно взаимодействия множества противоречащих друг другу и конфликтующих интересов. Что касается мира политического в целом, то в нем есть и объединяющее всех членов общества начало. Следует отметить, что конфликт и консенсус составляют две важнейшие характеристики любой политической системы. Здесь речь идет прежде всего о факторах, способствующих, с одной стороны, сохранению и жизнеспособности политической системы, а с другой - ее подрыву и, соответственно, изменению как отдельных институтов, так и всей системы в целом. Поэтому вполне объяснимо, что феномен политического находится между двумя крайними интерпретациями, одна из которых рассматривает политику всецело как результат столкновения конфликтующих интересов, а вторая - как систему управления порядком и обеспечения справедливости в интересах всех членов общества.
Эта проблема более подробно была рассмотрена при анализе социологических оснований политики. Здесь отметим лишь то, что, в сущности, политика начинается там, где существуют конфликты. Политика призвана найти пути и средства разрешения возникающих в человеческом сообществе конфликтов. Одним словом, конфликт и политика самым тесным образом связаны между собой. Но для разрешения конфликтов можно использовать разные пути и средства, что и находит выражение в различных формах правления, режимов, правительств, политических партий, организаций и т.д. В любом случае государство (если речь не идет о той или иной форме тоталитарно-террористической диктатуры) должно выражать всеобщую волю, а не интересы какой-либо группы или класса, призвано примирить интересы различных составных частей общества. На государстве лежит обязанность гасить конфликты между враждующими сторонами, следить за тем, чтобы они не достигли взрывоопасной точки, обеспечивать условия для достижения консенсуса по основополагающим вопросам общественно-политического устройства.
Все это позволяет сделать вывод, что политические реальности невозможно понять без изучения системы общения, средств и механизмов политической коммуникации, которые в одинаковой степени связаны как со сферой общественного сознания, социокультурной и политико-культурной сферами, так и с миром политического в собственном смысле этого слова. В политическом немаловажное место занимают идеология, мировоззрение. Для определения сущностных характеристик и границ политического важно исследовать проблемы политической философии и политической теории, а также политической культуры, этики, различных идейно-политических течений и т.д., обеспечивающих его субъектную инфраструктуру.
Устойчивость и жизнеспособность любой социально-политической системы или структуры зависят от готовности ее субъектов или составляющих жить в соответствии с определенными законами и правовыми нормами. А это, в свою очередь, зависит от признания ими законности или легитимности этой системы. Политическая легитимизация - это признание большинством общества правомерности господства власти, действующей в данный конкретный период политического режима. Следует учесть, что такое признание возможно обеспечить участием большинства общества в политическом сообществе, как правило, добровольно и невозможно - насильственными средствами, по принуждению. Нельзя забывать и то, что политическое имеет своим основанием и своей целью всеобщую взаимосвязь социальных групп, институтов, частных и публичных сфер деятельности людей.
Поэтому естественно, что оно, как отмечает Р. Берки, выполняет комплекс функций, среди которых "выявление смысла существования данной общности; определение общих интересов всех субъектов политики, т.е. участников данной общности; выработка приемлемых для всех субъектов правил поведения; распределение функций и ролей между субъектами или выработка правил, по которым субъекты самостоятельно распределяют роли и политические функции; наконец, создание общепонятного для всех субъектов языка (вербального и символического), способного обеспечить эффективное взаимодействие и взаимопонимание между всеми участниками данного сообщества". Очевидно, что здесь речь идет об условиях, формах и рамках существования и функционирования, без которых ни одна, в том числе и политическая, система не способна выжить. С этой точки зрения политическое имеет следующие измерения: директивное, функциональное, коммуникативное. Все эти измерения, в свою очередь, включают в себя целеполагание, а также средства и методы реализации этих целей.
В этих аспектах для характеристики феномена политического определяющее значение имеет принцип всеобъемлемости или всеобщей обязательности. Здесь важно учесть, что не существует и не может существовать какого бы то ни было аполитического общества, поскольку все сферы и формы общественной жизни и деятельности в той или иной форме и степени пронизаны политическим началом. Главная функция политического состоит в том, чтобы обеспечить единство разделенного на разнородные группы, слои, классы общества. В сущности, общество едино в качестве политического сообщества. В этом контексте, когда говорят об интегративной, или интегрирующей, роли политического, не в последнюю очередь имеется в виду общеобязательность решений и велений государства, использующего все арсеналы закона, права и аппарата насилия для общезначимого регулирования общественных отношений.
Вышеизложенное дает достаточные основания для вывода, что мир политического охватывает широкий диапазон институтов, процессов, явлений, отношений и т.д. Разумеется, все их невозможно проанализировать в одной работе, задуманной в качестве вводного курса. Я ограничусь изложением лишь самого необходимого, без чего политология как научная дисциплина немыслима. Это прежде всего сущностные характеристики государства, власти и властных отношений, политической системы, ее основных институтов, политических режимов, форм государственно-административного устройства и т.д.

 

 

§ 2. Государство и власть как основополагающие категории политического

Очевидно, что "политическое", "мир политического" - более широкие понятия, нежели понятия "государство", "политическая система", "власть" и т.д. Но тем не менее необходимо подчеркнуть, что центр мира политического составляют государство, власть и властные отношения. Это основополагающие категории политической теории, и они дают ключ к пониманию сущности и предназначения политики. Только раскрыв вопрос о природе власти и государства, можно выделить политику из всей общественной системы и комплекса общественных отношений.
Поэтому неудивительно, что значительная часть существующих определений строится на понятиях государства и власти. Их можно сгруппировать вокруг двух основных формулировок. В одной внимание концентрируется на государстве, а в другой - на власти. Анализ реального содержания понятия политического показывает, что при всей обоснованности обеих формулировок они нуждаются в существенной корректировке. В частности, если верны доводы, приведенные в первом параграфе этой главы, то обнаружится, что в эпоху античности и средневековья государство нельзя полностью отождествлять с политическим в целом. Во всяком случае, в тот период политическое еще не отделилось от общества. Остается также спорным вопрос о том, правомерно ли говорить о политическом в догосударственном состоянии, как это было, например, в эпоху первобытно-общинного строя. Государство существует там, где есть политика, но политика сама по себе может существовать и вне государства. Наглядный пример этого - политика разного рода международных организаций, в которых не всегда государство, по крайней мере официально, играет определяющую роль.
Но, как бы то ни было, тесная взаимосвязь понятий "государство" и "политика", "государство" и "политическое" сама собой имелась в виду. К. Шмитт совершенно справедливо отмечал, что "понятие государства предполагает понятие политического".
По его словам, "государство есть политический статус народа, организованного в территориальной замкнутости... Государство по смыслу самого слова и по своей исторической явленности есть особого рода состояние народа... это - просто статус, статус как таковой". Он подчеркивал, что оба эти признака - статус и народ -получают смысл лишь благодаря более широкому признаку, то есть политическому.
Часть авторов при определении политического в качестве ключевой категории используют власть. Как считал, например, американский политолог Дж. Кетлин, "политическая наука становится равнозначной исследованию власти в обществе, то есть превращается в науку о власти. Это, наука о действительной воле к власти и ее рациональной координации в обществе". Очевидно, что здесь политическая наука характеризуется как дисциплина, призванная исследовать формирование и распределение власти. Этот подход подчеркивает динамический характер политики и обращает внимание на тот факт, что силы, контролирующие форму и поведение государства, сродни тем силам, которые действуют в других институтах, таких как церкви, корпорации, профсоюзы, университеты и т.д. Общественная власть существовала задолго до возникновения государства. Как социально-политический феномен власть составляет антитезу состоянию безвластия, отсутствию власти. Как писал советский историк Н.И. Конрад, “началу "архэ" (власти) как символа необходимости для существования человечества какого-то организованного порядка, регулируемого общеобязательными нормами, противопоставлялось начало "анархэ" (безвластия) как символа общественного устройства, свободного от всякого принуждения”. На рубеже нашей эры римлянин Овидий представлял себе такое общество, названное им "золотым веком", как время, "когда люди без всяких судей сами, по собственной воле, соблюдают честность и справедливость". В период первобытно-общинного строя власть носила общественный характер и осуществлялась всеми членами рода или племени, которые избрали старейшину. С усилением социальной дифференциации и возникновением государства на смену моральному авторитету старейшины пришел авторитет публичной власти. Возникли аппарат власти, особые принудительные учреждения, которые в лице государства отделились от общества и стали над ним.
Но для определения политического власть и влияние сами по себе опять же недостаточны. Дело в том, что властные отношения характерны для церкви, профсоюза, семьи, особенно для отношений между родителями и детьми, которые нельзя назвать политическими. Следует учесть и то, что часто понятие "власть" используется в качестве метафоры. Говорят, например, о "власти традиций", "власти предрассудков", "власти идей", "власти любви" и т.д. Говорят также о власти человека над самим собой, власти над природой и т.д. При всем том свое наиболее адекватное выражение понятие власти находит в политической сфере.
Оба упомянутых подхода, как представляется, не исключают, а, наоборот, дополняют друг друга, поскольку в обоих случаях речь, по сути дела, идет о двух важных аспектах одного и того же феномена. Один из них концентрирует внимание на организации и системе, а другой - на процессе и результате. Первое определение может не охватить политику в догосударственных обществах, при этом чрезмерно выпячивая форму и легализм, игнорируя авторитет и легитимность. А определение исключительно в терминах власти четко не указывает субъекта власти и может включать все организованные группы, такие как, например, семья, церковь, профсоюзы и т.д. Органическое сочетание, единство этих двух феноменов выражаются в том, что государство - главный субъект политической власти и властных отношений.

 

 

§ 3. Место государства в мире политического

Определение сущностных характеристик государства и власти сопряжено с немалыми трудностями. Как отмечал М. Вебер, научное понятие государства, как бы оно ни было сформулировано, является синтезом, создаваемым для определенных целей познания. Само понятие "государство" в смысле "политически организованное общество" сравнительно новое, восходящее к Н. Макиавелли. Выражение status rei publicae и подобные ему, например status rei romanae, которые были в хождении в античности, в конечном счете трансформировались в понятие "государство" (state, staat, etat, state). Государственная идея - комплекс формализованных, догматических политико-правовых норм, правил, установок. В целом можно согласиться с Г. Олмондом, который характеризовал государство как нормативный центр политической системы, ее предел и оправдание. При таком подходе политику можно было бы определить как государственное осуществление общего блага, хотя при этом допускаются негосударственные и неполитические формы осуществления общего блага. Зачастую государство не без оснований рассматривается как институциональный аспект политического взаимодействия людей, составляющих то или иное общество. Более того, государство есть в некотором роде наиболее высокоорганизованная форма политического сообщества.
Государство представляет все общество в совокупности, им и от его имени принимаются все без исключения властные решения, касающиеся всех членов общества и обязательные для выполнения всеми ими. Это, собственно говоря, основная форма политической интеграции общества на строго ограниченной географической территории, подчиненной определенному виду политического господства. Оно является носителем власти, юрисдикция которой распространяется на всех членов общества и на всю территорию страны. Как подчеркивал Гегель, "государство как действительность субстанциональной воли, которой оно обладает в возведенном в свою всеобщность особенном самосознании, есть в себе и для себя разумное. Это субстанциональное единство есть абсолютная, неподвижная самоцель, в которой свобода обладает высшим правом по отношению к единичным людям, чья высшая обязанность состоит в том, чтобы быть членом государства". С этой точки зрения правовое государство призвано обеспечить условия для жизнеспособности и функционирования гражданского общества, основных его институтов, принципов и ценностей. Оно, по сути дела, не что иное, как политическая организация гражданского общества. Здесь можно говорить о равносущности гражданского общества и государства подобно равносущности бытия и сознания.
Все это позволяет делать вывод, что государство занимает особое место в мире политического как стержневой элемент, вокруг которого объединяются все остальные составляющие. Если партии и другие институты представляют интересы и позиции тех или иных категорий и группировок граждан в политической системе, то государство выражает всеобщий интерес, оно - главный инструмент реализации власти, главный субъект суверенитета.
Государство наряду с семьей, языком, культурой и т.д. является одним из фундаментальных институтов, составляющих инфраструктуру жизнедеятельности человека как общественного существа. В основе государства лежит стремление к достижению стабильности внутреннего и внешнего мира, пронизывающее все человеческое бытие. Не случайно Б.Н. Чичерин рассматривал государство как главный двигатель и творец истории. В этом смысле государство не есть выражение определенного отдельно взятого экономического, социального, культурного или иного аспекта существования человеческого сообщества. Как писал Гегель, "государственное устройство народа образует единую субстанцию, единый дух с его религией, с его искусством и философией или по крайней мере с его представлениями и мыслями, с его культурой вообще (не говоря о дальнейших внешних факторах, о климате, соседях, положении в мире). Государство есть индивидуальное целое, из которого нельзя взять одну отдельную, хотя и в высшей степени важную, сторону, а именно государственное устройство само по себе".

 

 

§ 4. Проблема соотношения нации и государства

В государстве представлены и теснейшим образом сплетены этно-национальные, социокультурные, имущественные и гражданские интересы людей, их общие цели. Как правило, содержанием такой цели считается прежде всего реализация общей воли или обеспечение общего блага. Но возникает вопрос о том, что есть общая воля или общее благо. В этом русле интересные суждения высказал английский исследователь Л. Халле. Например, государство не имеет сколько-нибудь реальной формы существования, которую можно было бы ощутить или проверить с помощью органов чувств. Если мы говорим, что государство действует, то допускаем, что оно обладает некой общей волей, в соответствии с которой оно действует. Но что такое воля и где она находится? Скажем, в XVI или XVII вв. можно было говорить о "воле Франции", которая персонифицировалась в личности французского короля Карла Валуа, или "воле Англии" - в личности английского короля Генриха Ланкастера. Карл Валуа говорил: "Как Франция", а нынешний президент говорит: "За Францию", но что понимается в таком случае под "волей Франции" и кто выражает ее? Если под ней имеется в виду воля французского народа, то нельзя забывать, что народ - это корпоративная личность, то есть абстракция. А абстракция не может говорить сама за себя, за нее кто-то должен высказаться. В рассматриваемом в данной главе контексте речь, разумеется, идет об общей воле всех граждан государства и об их общем интересе. Здесь необходимо учесть существование различий между понятием "государство" и понятиями "общество" и "нация". Упрощенно говоря, общество - это свободная ассоциация людей в составе своих семей, социальных и культурных группировок, образующих общество. Общество представляет собой родовое понятие, в то время как государство - один из возможных видов самоорганизации людей.
Необходимо также провести различие между категориями "народ" и "нация". Под "народом", как правило, подразумевается некоторая совокупность людей, связанных в определенный стабильный порядок жизнеустройства единой и самостоятельной правовой системой. Но юридические узы не являются единственной связью, с помощью которой выражается и осуществляется социабильность, внутренне присущая самой природе человека. Эти узы дополняются другими узами, которые рождаются и развиваются вместе с человеком. С количественной точки зрения численность народа, составляющего то или иное государство, колеблется от нескольких десятков тысяч (Андорра, Лихтенштейн) до миллиарда и более (Китай). Что касается нации, то это общность людей с общим языком, традициями, культурой, которая не всегда совпадает с государственными или политическими узами. Этот факт порождает ряд явлений. С одной стороны, государство стремится объединить гетерогенные этнические образования, с другой - эти образования проявляют склонность к тому, чтобы объединиться в единое политико-юридическое сообщество. В этом плане ситуация в современном мире весьма пестрая.
При конкретном научном анализе обнаруживается, что проблема значительно сложнее, особенно соотношение этноса, нации и государства, что крайне актуально для граждан многонациональной России. Формирование нации предполагает подчинение родовых, племенных, архаических, патриархальных и т.д. начал неким универсальным, космополитическим началам, разумеется, в пределах определенной территории, первоначально применительно к близким по_ происхождению, традициям, обычаям, языкам и другим архаическим по своей сущности элементам, возникшим и сосуществовавшим в более или менее едином социокультурном пространстве. Здесь в большинстве случаев имел место длительный исторический процесс сведения к единому знаменателю множества исходных элементов, являвшихся достоянием отдельных родо-племенных, этнических и иных образований, и конструирования на их основе общей для всей нации социокультурной инфраструктуры. На различных этапах исторического развития в орбиту этого процесса попадал все более широкий круг родо-племенных групп, этносов, народов.
В государственных образованиях, созданных на родо-племенной или этнокультурной основе, отношения между людьми регулируются с помощью обычаев, традиций и т.д.
Важный принцип государства - универсализм, или всеобщность. В формальном плане здесь нет специфических национальных стереотипов поведения, своеобразия поведения тех или иных этнических, религиозных или иных групп. Государство лишь защищает интересы и права отдельного гражданина, которому нанесен материальный или моральный ущерб, независимо от его социальной, национальной, религиозной принадлежности. Государство имеет дело с гражданином, оно озабочено обеспечением условий реализации его интересов, прав и свобод. Э. Дюркгейм считал, что назначение государства состоит, с одной стороны, в том, чтобы направлять "неразумную мысль" толпы с помощью "более продуманной мысли", с другой - в том, чтобы освободить индивида, возвратить личности тот "простор", который отняли у нее "местные группы, обладающие властью, и церковь".
Государство обладает наиболее совершенной внутренней организацией и в силу этого способно добиваться эффективного подчинения делу реализации своих целей всех подданных или граждан. С этой точки зрения особенно важное значение имеет тот факт, что государственная власть носит институциональный характер и отделена от конкретных личностей, что существенно отличает ее от других форм власти. Одной из сущностных характеристик современного государства является его безличность, независимость от личности того или иного конкретного руководителя, главы государства или правительства, от самого правительства, находящегося в данный конкретный период у власти. Эти последние в глазах управляемых предстают как простые агенты абстрактного, безличного государства.

 

 

§ 5. Суверенитет и закон

Современное государство немыслимо без идеи суверенитета. Для формирования национального государства в Новое время ключевое значение имела разработка идеи государственного суверенитета взамен положения, при котором каждый феодал считал себя полновластным сувереном на своей территории. Известный французский публицист периода религиозных войн на исходе средневековья Ж. Воден, сформулировавший этот принцип, считал основополагающим признаком государства суверенитет. По его мнению, государство есть право суверенной власти над всеми членами общества и всем тем, что им принадлежит. Государство образуется тогда, когда разрозненные члены сообщества объединяются под единой высшей властью, то есть суверенитетом.
Развивая эту мысль, Т. Гоббс утверждал, что государство получает свою законность, или легитимность, своего рода мандат на преодоление состояния войны всех против всех в результате соглашения между членами догосударственного сообщества людей. Возникшее на основе соглашения гражданское общество рассматривалось как эквивалент государства и его законов. Как считал Руссо, потеряв свою естественную свободу, люди, боясь потерять свои прирожденные права, вступили в общественный договор. Этот договор призван обеспечить такую форму ассоциации, которая способна защищать и ограждать личность и имущество каждого из своих членов.
Трудно установить источник суверенитета государства. Но тем не менее это реальный феномен. На данной территории нет власти выше государственной. Она суверенна над всеми другими властями на данной территории. Как отмечал П.И. Новгородцев, верховная власть едина и неделима в том смысле, что она ни при каких обстоятельствах "не может допускать другой власти, стоящей над нею и рядом с нею".
Государство как субъект права защищает общество, государственное образование, неделимость единой территории, наконец - коллективность. Церковь, например, обладает той или иной формой власти и авторитетом, но она не является государством. Например, католическая церковь по всем признакам представляет собой организованную коллективность, она обладает верховной властью к делах веры, располагает администрацией, построенной по иерархическому принципу, но не связана с определенной территорией. Как подчеркивал Л. Дюги, "характер государства может и должен признаваться только за коллективностью, располагающей политической властью и обитающей на определенной территории".
С этой точки зрения универсальность суверенитета состоит в том, что власть государства стоит над всеми другими конкретными формами и проявлениями власти на этой территории. Поэтому естественно, что государственный суверенитет включает такие основополагающие принципы, как единство и неделимость территории, неприкосновенность территориальных границ и невмешательство во внутренние дела. Если какое бы то ни было иностранное государство или внешняя сила нарушают границы данного государства или заставляют его принять то или иное решение, не отвечающее национальным интересам его народа, то можно говорить о нарушении его суверенитета. А это явный признак слабости данного государства и его неспособности обеспечить собственный суверенитет и национально-государственные интересы.
Суверенитет призван обеспечить унификацию, единение, самоопределение и самосохранение правовой и властной систем. Он обеспечивает критерии различения государства от догосударственного состояния, государственного права - от примитивного права и т.д. Государство, писал французский правовед XIX в. А. Эсмен, "есть субъект и опора публичной власти". Эта власть, существенно не признающая над собой высшей или конкурирующей власти в отношениях, которыми она управляет, называется суверенитетом. Она обладает двумя сторонами: внутренним суверенитетом, или правом повелевать всеми гражданами, составляющими нацию, и даже всеми, кто обитает на национальной территории, и внешним суверенитетом, призванным обеспечить территориальную целостность и невмешательство во внутренние дела со стороны внешних сил.
Следует отметить, что такое жесткое определение суверенитета, восходящее к Т. Гоббсу, в XIX в. и особенно в XX в. в ходе ожесточенных дискуссий подверглось значительной модификации. Тезис о неограниченности был в некотором роде смягчен демократизацией общества и политической системы, в результате чего власть государства ограничивается властью и влиянием ряда общественных организаций и ассоциаций, таких как профсоюзы, церковь, заинтересованные группы и т.д. Особенно серьезной корректировке идея суверенитета, как будет показано ниже, подверглась в странах с федеративным устройством. Другим важным инструментом и атрибутом государства, обеспечивающим его универсальность, является закон. В определенном смысле закон есть выражение суверенитета. Закон обладает формой всеобщности в том смысле, что его правомерность и авторитет должны признать все, и, соответственно, все должны ему подчиняться. Как справедливо подчеркивал В.П. Вышеславцев, "закон есть первая субстанция власти. Все великие властители и цари были прежде всего законодателями (Соломон, Моисей, Наполеон, Юстиниан). В законе и через закон власть существенно изменяется: она перестает быть произволом и становится всеобщеобязательной нормой".
Идея закона прошла длительный путь эволюции. В античности закон рассматривался скорее как выражение политической власти, нежели ограничение на нее. Варварские королевства представляли закон как нечто унаследованное и неизменное с незапамятных времен. Функция королей состояла не в том, чтобы издавать, а в том, чтобы применять законы, которые связывали самих королей в не меньшей степени, чем их подданных. Эта идея получила дополнительное подтверждение в концепции естественного права, как она была сформулирована стоиками и христианскими мыслителями. Как считали христианские теологи, мир - это творение высших сил, всевышнего, и, соответственно, все его творения, в том числе и люди, связаны его волей, которая проявляется отчасти через откровение, как оно интерпретируется церковью, отчасти с помощью естественного разума. В средние века, таким образом, короли были подотчетны трем различным формам права: божественному закону, естественному праву разума и обычному праву страны. Причем эти законы представляли собой не продукт, а источник законной власти, и любой суверен, который нарушал их, рассматривался как тиран, а не как законный правитель.
Обращает на себя внимание тот факт, что уже со времен античности все настойчивее пробивала себе дорогу мысль о том, что власть и государство должны служить народу, а не наоборот. Так, еще Аристотель говорил, что семья как общественная структурная единица первична по отношению к государству. Не семья и другие простейшие человеческие отношения должны приспосабливаться к государству, а, наоборот, государство должно приспосабливаться к ним. Эта мысль получила дальнейшее развитие на рубеже средних веков и Нового времени.
В 1574 г., то есть через два года после Варфоломеевской ночи (24 августа 1572 г.), в которую были уничтожены тысячи гугенотов, Т. Беза опубликовал анонимно свою работу "О правах властителей по отношению к своим подданным", в которой было сформулировано положение, ставшее одним из основоположений теории общественного договора. В начале работы Беза поставил вопрос: "Следует ли подчиняться властителям так же безоговорочно, как воле Божьей?" Отвечая на этот вопрос отрицательно, Беза обосновывал мысль о том, что если короли нарушают божественные заповеди и бывают несправедливы, то народ вправе не подчиняться им. "Не народы существуют для правителей, - писал он, - а правители для народов, так же как пастух нужен для стада, а не стадо для пастуха".
Считая, что верховная власть - не продукт естественного права, а некий исторический факт, Г. Греции утверждал, что она представляет собой результат добровольного договора, заключенного людьми "ради права и общей пользы". Само учение о народном суверенитете предполагает, что поскольку всякая власть исходит от народа, то за ней нельзя признать большей божественности, чем за самим народом, представителем которого эта власть является. Этот тезис стал азбучной истиной почти всех современных либерально-демократических теорий политики и политических систем.

 

 

§ 6. Власть и монополия на законное насилие

Под властью подразумевается способность ее субъекта (отдельной личности, группы людей, организации, партии, государства) навязать свою волю другим людям, распоряжаться и управлять их действиями, будь то насильственными или ненасильственными средствами и методами. Власть возникла с возникновением человеческого общества и вместе с ним прошла длинный путь развития. Необходимый элемент общественной организации, без которого невозможны жизнеспособность и функционирование общества, власть призвана регулировать взаимоотношения между людьми, между ними, обществом и государственно-политическими институтами.
Одна из главнейших задач государства - это разрешение противоречия между необходимостью порядка и разнообразием интересов в обществе, сопряженных с конфликтами. С этой точки зрения государство и власть в целом призваны навести порядок и рациональную организацию в социально-политический процесс, обуздать стихию человеческих страстей. Поэтому естественно, что и государство, и власть самым тесным образом связаны с насилием. Еще Гоббс (продолжая в этом вопросе традицию Макиавелли) усматривал главный признак государства в "монополии на принуждение и насилие". С тех пор этот тезис в разных редакциях стал общим местом в большинстве теорий государства.
Наиболее завершенную разработку данный тезис получил у М. Вебера. Он, в частности, утверждал, что государство невозможно определить социологически в терминах его целей или того, что оно делает, поскольку невозможно исторически показать, что какая-либо конкретная задача или функция специфична для государства. Поэтому, говорил Вебер, четко очерченный признак государства следует искать в средствах, которые оно использует. Таким средством, по его мнению, и является насилие. Как считал Вебер, "государство есть то человеческое сообщество, которое внутри определенной области - "область" включается в признак! - претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия. Ибо для нашей эпохи характерно, что право на физическое насилие приписывается всем другим союзам или отдельным лицам лишь настолько, насколько государство, со своей стороны, допускает это насилие: единственным источником "права" на насилие считается государство".
Исходя из этой посылки, М. Вебер рассматривал государство как "отношение господства людей над людьми, опирающееся на легитимное (т.е. считающееся легитимным) насилие как средство. Таким образом, чтобы оно существовало, люди, находящиеся под господством, должны подчиняться авторитету, на который претендуют те, кто теперь господствует". Хотя сущность государства и власти, политического в целом, как будет показано ниже, и нельзя свести всецело к отношениям господства и подчинения, все же с точки зрения власти и властных структур эти отношения отличают политическое от других сфер общественной жизни. Более того, государство, власть и насилие немыслимы друг без друга. Хотя, подчеркнем это, насилие не является единственным средством государства. Но для него это средство специфическое.
Естественно, ибо государство, особенно если речь идет о современном государстве, в котором как бы в едином организме сочетается множество разнообразных конфликтующих, зачастую несовместимых друг с другом интересов, устремлений, установок и т.д., не в состоянии обеспечить выполнение своей главной функции по реализации общей воли своих подданных одними только уговорами или же полагаясь на их сознательность и добрую волю. Мировая история еще не знала государства без механизмов и средств предотвращения и наказания уголовных правонарушений, без системы исправительных учреждений. Насилие или угроза применения насилия являются мощным фактором, сдерживающим людей от всякого рода поползновений на жизнь, свободу, собственность других членов общества. Непременным атрибутом государства являются человек с ружьем, армия, полиция, призванные гарантировать внутреннюю и внешнюю безопасность как самого государства, так и всех без исключения его подданных. Они составляют инструмент силового обеспечения политики государства. В этом контексте прав французский мыслитель конца XVIII - начала XIX в Ж. де Местр, который говорил: "Бог, сотворивший власть, сотворил и наказание... палач сотворен вместе с миром".
Государство отличается от всех других форм организации людей тем, что оно располагает военной силой и судебно-репрессивным аппаратом. Не случайно при определении политического К. Шмитт особое значение придавал jus belli - праву вести войну. Объясняя свою мысль, он говорил, что государство, выступающее как единство политического, вправе требовать от всех тех, кто принадлежит к данному конкретному народу, быть готовыми идти на смерть в войне с врагами. "Благодаря этой власти над физической жизнью людей, -писал К. Шмитт, - политическое сообщество поднимается над сообществом или обществом любого другого рода". Иначе говоря, государство вправе не только применить к своим подданным в случае необходимости насилие, но и требовать от них служения государству с оружием в руках для применения вооруженного насилия к врагам самого государства. При этом необходимо учесть следующее обстоятельство. В принципе насилие может быть применено и нередко применяется родителями в отношении своих детей, руководителем той или иной организации — в отношении ее членов, директором предприятия - в отношении своих подчиненных и т.д. Но все дело в том, что в любом из этих случаев действия применяющих насилие противоречат закону. Более того, закон запрещает такие действия под угрозой применения к ним самим насилия. Что касается государства, то формы, средства, условия использования им насилия или угрозы применения насилия строго определены и регламентированы законом. Поэтому и говорят о легитимном, или узаконенном, насилии со стороны государства. Важно учесть также не только легитимность насилия, применяемого государством, но и то, что только ему принадлежит это исключительное право. Коль скоро все граждане независимо от социального положения, национальной, религиозной, профессиональной или иной принадлежности равны перед законом, то ни один из них не вправе (кроме тех случаев, которые предусмотрены законом) применить насилие в отношении другого человека. Это касается и разного рода организаций, объединений, союзов, заинтересованных групп и т.д.
Другими словами, право применения или угрозы применения насилия отнято у всех индивидов и коллективов, составляющих общество, и сосредоточено у государства. Государство не просто наделено правом на применение насилия, а пользуется исключительным правом, то есть монополией на применение насилия. Поэтому-то и говорят, что государство обладает монополией на легитимное, или узаконенное, насилие. Из этого можно сделать вывод, что государство обладает публичной властью, то есть прерогативами отдавать приказы и принуждать повиноваться этим приказам, что обеспечивается, в частности, монополией на легитимное насилие.
В соответствии с концепциями современных теорий верховная государственная власть имеет некие границы, которые она не вправе преступать. Это — неотчуждаемые права личности на жизнь и свободу мысли от внешнего вмешательства. Как подчеркивал П.И. Новгородцев, императивом для верховной власти остается "идея суверенитета народа и личности". Между правом, государством и отдельно взятой личностью существует некий договор относительно этих неотчуждаемых прав личности на жизнь, свободу и независимость, договор, подкрепленный "народовластием и парламентаризмом" в конституции. Гарантией сохранения и реализации прав личности Новгородцев считал строгое разделение прерогатив и функций властей, призванное не допустить перекоса в пользу какой-либо ветви власти, в том числе и "деспотизма парламента". При этом он всячески подчеркивал, что "под единой властью... не разумеется, конечно, власть единоличная".
Очевидно, что в современную идею суверенитета органически встроены принципы, не допускающие ее использования в целях установления деспотизма, будь то исполнительная или законодательная ветви власти или отдельное лицо. В значительной мере эти принципы реально воплощены в системе разделения властей на три главные равносущные друг другу ветви - законодательную, исполнительную и судебную. Разделение властей отражает конкретные интересы конкретных социальных и политических сил, их борьбу и взаимодействие.
Суть теории разделения властей можно наглядно продемонстрировать на примере конституции США. Здесь законодательная власть сосредоточена в конгрессе, состоящем из двух палат: сената и палаты представителей. Исполнительная власть передана президенту страны как главе государства и одновременно главе правительства, а судебная власть - Верховному суду США, а также судам, учрежденным конгрессом. Здесь суть системы "сдержек и противовесов" состоит в следующем. Конгресс принимает законы, но каждый из них представляется президенту, который вправе не подписать его, наложив на него вето, и возвратить со своими возражениями в конгресс для повторного рассмотрения. Президент наделен правом заключать международные договоры, которые, однако, подлежат одобрению сенатом. Президент назначает высших должностных лиц, судей Верховного суда, послов, но "по совету и с согласия сената". Конгресс наделен полномочиями объявить импичмент президенту в случае совершения им противоконституционных действий. Верховный суд имеет право объявить неконституционными акты конгресса и президента. Из этих положений следует, что разделение властей означает не их сепаратность, а их равновесие, сбалансированность, их способность в тесном взаимодействии и переплетении обеспечивать систему взаимных сдержек и противовесов.
При анализе власти неизбежно возникает вопрос о ее соотношении с политическим влиянием и политическим авторитетом. По мнению некоторых авторов, влияние - наиболее всеохватывающее из этих понятий, поскольку соединяет все формы убеждения, давления, принуждения и т.д. Выделяется также принуждение, рассматриваемое как вид влияния, характеризующийся высокой степенью оказываемого давления как экономического, социального, политического, так и проявляющегося в запугивании или применении насилия. В этом аспекте власть представляет собой систему отношений господства и подчинения, главная цель которого состоит в обеспечении выполнения директивы, приказа, воли и т.д. с помощью влияния, авторитета, разного рода санкций и прямого насилия.
Таким образом, с функциональной точки зрения задача власти состоит в реализации целей управления. Здесь власть призвана осуществлять отношения господства и подчинения между правителями и управляемыми. Государство невозможно представить себе без властвования, господства и подчинения. Более того, можно сказать, что феномен власти имманентно присущ обществу. Но вместе с тем следует особо подчеркнуть, что власть имеет множество различных источников и опор и представляет собой многосторонний феномен, различающийся по своим масштабам, авторитету, объему и стоимости. Выделяются различные формы проявления и функционирования власти: насилие и принуждение, наказание и поощрение, контроль и управление, соперничество и сотрудничество. Она может носить как негативный, так и позитивный характер. Поэтому очевидно, что власть нельзя свести всецело к функции насилия. Она проявляется в различных ипостасях.
Социальная система власти, будучи некоторой целостностью, включает ряд подсистем – правовую, административно-управленческую, военную, воспитательно-образовательную и т.д., в которых как по горизонтальному, так и по вертикальному срезам устанавливаются определенные, характерные для каждой из них, отношения. Власть необходима в качестве первостепенного условия реализации права, служащего краеугольным камнем государства. В то же время власть подчиняется праву, призванному четко определить властные прерогативы и функции государства. С учетом всего этого можно сказать, что власть - это своеобразная система коммуникации между различными ее субъектами, субъектами и объектами, между двумя или более лицами или сторонами, участвующими в системе властных отношений, а не просто достояние одной из сторон. "Власть, - подчеркивал Т. Парсонс, - занимает в анализе политических систем место, во многих отношениях сходное с тем, которое занимают деньги в экономических системах". В этом смысле, по справедливому замечанию К. Дойча, власть представляет одно из "платежных средств" в политике, которое применяется там, где не срабатывает влияние или добровольное согласование действий. Она выполняет функции по регулированию групповых конфликтов и осуществлению коммуникации внутри системы.
С этой точки зрения власть сильна и дееспособна не тогда, когда она всемогуща и прибегает к силе, не в качестве prima ratio, а в качестве ultima ratio, когда проявляется максимум заботы о членах общества и обеспечиваются оптимальные условия для их безопасности и самореализации. Злоупотребление властью, подавление свободы граждан заложены не в сущности самой власти, а в необоснованной и неоправданной ее концентрации. В этом контексте нельзя забывать то, что политика - это не только насилие или угроза применения насилия, наказание и конфликт, но и обещания, вознаграждения, сотрудничество, обмен и т.д. В методологическом плане власть как отношения между двумя или более партнерами опирается на общепринятые или юридически закрепленные в данном обществе ценности и принципы, определяющие и регулирующие место, роль и функции как отдельного человека', так и социальных групп в системе общественных и политических отношений. Государство, как носитель и субъект власти, обладая специальным профессиональным аппаратом, выполняет основные функции по управлению делами общества и распоряжается его природными, материальными и людскими ресурсами. Среди этих функций важное место занимают управление социальными и экономическими процессами, сферами духовной жизни, регулирование социальных, национальных, международных отношений, обеспечение национальной безопасности и общественного порядка, гарантирование соблюдения общеобязательных норм и правил игры в обществе и государстве и т.д.
Заключая все изложенное, еще раз подчеркну, что центральное место в мире политического занимают власть и ее главный носитель - государство. Но остается невыясненным вопрос о том, как соотносятся мир политического в целом с политической системой и она, в свою очередь, с государством и властью. Правильно ответить на этот вопрос можно, лишь выяснив, что такое политическая система.

 

 

§ 7. Политическая система

Наиболее сложным представляется вопрос о соотношении понятий "политическая система" и "политический режим". Разберемся сначала с первым. Нередко и у нас, и на Западе имеет место фактическое отождествление понятий "политическая система" и "системный подход" в политике. Такое смешение не чуждо таким известным политологам Запада, как Д. Истон, К. Дойч, М. Дюверже и др. Однако не составляет труда доказать, что системный подход является одним из методологических направлений в политологических исследованиях и его никак нельзя путать с политической системой, представляющей собой реальное институциональное образование. Это разноплановые категории, которые нельзя смешивать без существенных издержек с точки зрения качества и достоверности результатов исследования.
Большинство же западных политологов под политической системой понимают совокупность политических взаимосвязей и отношений, существующих в каждом политическом сообществе. Чтобы не быть голословным, приведу два наиболее типичных определения. Одно из них принадлежит Д. Истону, по мнению которого "можно идентифицировать политические взаимодействия (интеракции) в обществе как его политическую систему, нежели как правительство, государство, власть или комплекс процессов принятия решений". Как считает Истон, "мы можем охарактеризовать политическую систему как поведение или комплекс взаимодействий, с помощью которых достигается и осуществляется для общества властное размещение ресурсов (или обязывающие решения)".
Второе же определение взято из "Словаря политического анализа" (1982 г.). "Политическая система, - говорится в нем, - это устойчивая форма человеческих отношений, с помощью которой принимаются и проводятся в жизнь авторитетно-властные решения для данного общества. Политическая система отличается от других систем общества четырьмя характеристиками: она является универсальной по охвату данного общества своим воздействием, распространяющимся на всех его членов; она претендует на конечный контроль над применением физического принуждения; ее право выносить обязывающие решения принимается в качестве легитимного; и ее решения являются авторитетно-властными, несущими в себе силу легитимности и существенную вероятность того, что им подчиняется".
Очевидно, что в обоих случаях речь идет прежде всего о системе отношений или взаимодействий, которые, на мой взгляд, составляют лишь часть как мира политического в целом, так и самой политической системы. Политическая система предполагает наличие не только системы отношений, но и в первую очередь структур институциональной инфраструктуры, на основе которых могут развертываться эти отношения. Как подчеркивал Т. Парсонс, структура составляет "анатомию" социальной системы, а функции - ее "физиологию". Этот постулат в не меньшей мере верен и применительно к политической системе.
Справедливости ради следует отметить, что в принципе сторонники системного анализа, например Г. Олмонд, признают необходимость выделения при анализе политической системы структур, выполняющих политические функции. Но при этом, определяя политическую систему как "набор взаимодействующих ролей, или ролевую структуру", Олмонд понимал под структурой "стандартизацию взаимодействий". Исходя из этого, определял уже саму политическую систему как "стандартизованное взаимодействие ролей, влияющих на решения, подкрепленные угрозой физического принуждения". Очевидно, что при таком подходе вопрос об институциональной структуре, "анатомии" политической системы как бы теряет актуальность.
Политическая система представляет собой комплекс институтов и организаций, в совокупности составляющих политическую самоорганизацию общества. Это прежде всего институты и органы управления, руководства и координации политической жизни. Центральным или осевым институтом политической системы, вокруг которого группируются остальные институты, является государство.
Выделение понятия "политическая система" диктуется прежде всего тем, что оно свободно от правоведческих значений, ассоциируемых с понятием "государство". Его концептуальное значение шире и позволяет включать феномены и процессы, не всегда отождествляемые с собственно государством, но тем не менее без государства нет политической системы, и, естественно, оно должно быть в центре внимания политологического исследования.
Государство - концентрированное воплощение идеи политического. Именно вокруг государства группируются остальные политические институты, борьба между различными социально-политическими силами разворачивается прежде всего за завоевание государственной власти и рычагов государственного управления. Государство по своему существу призвано обеспечить целостность и единство институтов и агентств, выполняющих разнообразные функции управления. Например, политические партии, избирательная система, система представительства и т.д. немыслимы взятые сами по себе, вне их связи с государством. Оно реализует отношения власти и контроля в обществе. В этом контексте государство представляет собой базисную структуру правления и порядка в обществе.
Если партии и другие институты представляют интересы и позиции тех или иных категорий и группировок граждан в политической системе, то государство выражает всеобщий интерес, оно есть главный инструмент реализации власти, главный субъект суверенитета. Государство представляет все общество в совокупности, им и от его имени принимаются все без исключения властные решения, касающиеся всех членов общества и обязательные для выполнения всеми ими. Это, собственно говоря, основная форма политической интеграции общества на строго ограниченной географической территории. В самом государстве центральное место занимают парламент, правительство, административный аппарат, суд, прокуратура и т.д.
Высшие органы государственной власти в лице главы государства и его аппарата, правительства, парламента и судебных органов в совокупности играют роль управляющей подсистемы, составные компоненты которой связаны между собой сложными функциональными отношениями. Они принимают решения общенационального значения, обязательные для исполнения как всеми без исключения звеньями государственного аппарата, так и гражданами. Каждый из высших органов государственной власти обладает реальной структурно-функциональной определенностью, установленной конституцией.
Высшие органы государственной власти обладают определенной самостоятельностью по отношению друг к другу. Это вытекает из самого принципа разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. В этом качестве каждая из трех ветвей власти выступает как самостоятельная система.
Следует отметить, что в современных условиях традиционное деление высших органов государственной власти на властвующие и управляющие претерпевает существенные изменения. Речь идет прежде всего о расширении властных полномочий исполнительной власти. Правительство, хотя юридически продолжает считаться высшим органом управления, одновременно приобрело статус и функции одного из высших органов государственной власти, то есть стало волеформирующим политическим учреждением. В соответствии с ныне действующими конституционными нормами правительство имеет широкие полномочия для вынесения важнейших политических решений, связывающих и законодателя. У него появился ряд новых функций, относящихся к так называемому политическому планированию, оно вторгается в сферу законодательства, разрабатывая и формулируя многие законопроекты, которые затем проходят через парламент.
Во всех индустриально развитых странах частью формирования и эволюции политических систем и государства стали процессы развития и консолидации государственно-административного механизма и бюрократического аппарата. Показательно, что зарождение и утверждение современного государства на Западе М. Вебер связывал с формированием бюрократического аппарата. Зависимость государства от бюрократии увеличивается по мере его разрастания. Государство, бюрократия и капитализм развивались в тесной зависимости друг от друга. Именно с помощью бюрократического аппарата, как считал Вебер, были преодолены негативные последствия сословного порядка и передачи феодальной власти по наследству. Один из атрибутов бюрократического аппарата - класс чиновников, оплачиваемый из государственной казны.
Важнейшая функция правительства - управление государственным аппаратом, который "Осуществляет все властные функции. В деятельности государственно-административного аппарата находят свое выражение и практически реализуются наиболее существенные интересы основных социально-политических сил. Он играет главную роль в разработке и формулировании основных целей государства, в определении путей и средств их осуществления. Через него реализуются государственное регулирование и управление экономическими и социальными процессами. В настоящее время во всех индустриально развитых странах государственный аппарат во главе с правительством представляет собой мощную разветвленную систему разнообразных органов, министерств и ведомств, служб управления государственными предприятиями, разного рода систем специализированных комитетов и комиссий и т.д., и т.п. По существующим данным, в государственном аппарате индустриально развитых стран занято до 8% населения.
Огромная административная организация, созданная для решения сложных проблем современной жизни, постепенно завоевывает определенную автономию от законодательной и судебной ветвей власти и нередко оказывается в состоянии самостоятельно формулировать и практически осуществлять политический курс в тех или иных сферах жизни. Особенность государственно-административного аппарата состоит в том, что он носит постоянный характер. В отличие от высших органов государственной власти, которые находятся в прямой зависимости от результатов избирательной борьбы и расстановки сил в парламентах, государственный аппарат не зависит от этих колебаний и перестановок на вершине государственной машины.
Будучи средством осуществления непосредственных властных функций, армия чиновников и служащих государственного аппарата продолжает делать свое дело независимо от правительственных кризисов, роспуска парламента, досрочных выборов и т.д. В отличие от глав правительств, министров и администраторов высшего звена, которые, как правило, приходят и уходят, основная масса чиновничества представляет собой стабильный контингент лиц, составляющих костяк системы государственного административного управления. Рядовой гражданин, как правило, имеет дело не с правительством и парламентом, а с этой громоздкой и разветвленной машиной. Поэтому неудивительно, что чиновничество стало могучей и влиятельной силой, подчас независимой от подлежащих периодической смене правительств и выборных органов власти.
Немаловажное место в политической системе занимают партии и связанные с ними организации, объединения, союзы, механизмы реализации политического процесса и т.д. Подчеркивая значимость партий, германский политолог К. фон Байме называл современные западноевропейские политические системы "партийными демократиями". Нередко партии, партийные и избирательные системы рассматриваются как самостоятельная сфера, существующая отдельно от политической системы. Более обоснованной в этом вопросе представляется позиция Г. Олмонда. Он, в частности, проводил различие между двумя уровнями политических структур: институциональными и ассоциативными. Причем государство и его институты составляют первый, а партии - второй уровень. Однако, на мой взгляд, партии играют существенную роль как в определении структуры политической системы, так и в ее функционировании. Показательно, что ряд исследователей оценивают партии в качестве структурообразующих элементов политических режимов в рамках той или иной политической системы. Партии во многом определяют жизнеспособность и функционирование политической системы. Более того, в тоталитарной системе единственная господствующая партия органически и неразрывно сливается с государством, так что выделить институциональный и ассоциативный уровни здесь невозможно. В целом современные политические системы немыслимы без партий и связанных с ними институтов. Не случайно в конституции, например, ФРГ зафиксирован юридический и политический статус партий, признавая их главными политическими организациями государства. Помимо названных базовых структурных элементов политическая система, по-видимому, включает различные общественно-политические организации, комитеты политического действия, институты и механизмы принятия решений, такие, например, как институты корпоративизма (об этом см. в последующих главах). В целом политическая система охватывает институционально-организационный аспект подсистемы политического с его основополагающими целями, субъектами, отношениями, процедурами, механизмами, функциями и т.д.

 

 

§ 8. Опыт типологизации политических систем

Политическая система характеризуется интегрированностью, что, в свою очередь, предполагает вертикальную и горизонтальную согласованность ее структурных элементов. Ее жизнеспособность определяется тем, насколько в ней преобладают согласие и сотрудничество между отдельными элементами. Политическая система самодостаточна в том смысле, что в силу своей внутренней организации и ресурсов, а также ее доступа к необходимым ресурсам в окружающей среде она обладает способностью функционировать автономно, реализуя свои ценности, нормы и коллективные цели, приспосабливаясь к условиям среды. Политическая система, равно как и любая другая система, открыта влиянию окружающей среды, с которой она вовлечена в процессы взаимообмена и из которой получает важнейшие стимулы для своей деятельности. Открытость уже сама по себе предполагает, что политическая система является частью или подсистемой другой, более всеохватывающей системы, а именно человеческого социума в целом. Среду политической системы, в свою очередь, можно условно разделить на ближнюю и дальнюю. Ближняя среда - это собственно подсистема политического.
Разумеется, политическая система располагает определенной совокупностью правил игры, реализуемых в процессе взаимодействия и функционирования ее институтов. Но эти правила и отношения формируются и действуют в более широком контексте подсистемы политического. То же самое можно сказать о политическом поведении, политической культуре, политической этике и других составных элементах и атрибутах подсистемы политического. Что касается дальней среды, то это - общество, взятое в целом, влияние на политическую систему которого осуществляется во многом опосредованно, опять же в общем контексте подсистемы политического. При этом важно учесть, что политическая система, при всей подверженности влиянию среды, обладает значительной долей самостоятельности и, в свою очередь, способна оказывать на среду значительное влияние.
Деятельность и функционирование политической системы, как уже отмечалось, предполагают определенные правила игры. Различаются правила, призванные регулировать пути, способы и методы, с помощью которых члены общества могут воздействовать на политическую власть, и правила, определяющие способы реализации политической власти. Первые охватывают отношения подчинения и участия, а вторые - управления и регулирования. Поэтому естественно, что важная структурно-функциональная составляющая мира политического - это политические отношения.
Каковы же субъекты политических отношений? К. Маркс считал субъектами политики и политических отношений классы, А. Парето и Г. Моска - элиты, А. Бентли, Д. Трумен и др. - заинтересованные группы. Однако очевидно, что политические отношения могут реализовываться как между различными политическими институтами, так и социально-политическими силами. Иначе говоря, и те и другие могут выступать в качестве субъектов политических отношений. Б.И. Коваль и И.В. Ильин выделяют следующие группы субъектов политики: во-первых, субъекты социального уровня - класс, этнос, масса, группа, отдельный индивид, электорат в целом, мафия, военно-промышленный комплекс; во-вторых, институциональные субъекты - государство, партия, профсоюз, парламент, президент, университет; и, в-третьих, функциональные субъекты - армия, церковь, оппозиция, лобби, средства массовой информации и т.д.
С рассматриваемой точки зрения одним из основных для всех теорий политического является поставленный некогда Платоном вопрос: "Кто должен господствовать?" или другими словами: "Чья воля может и должна доминировать в обществе?" На этот вопрос существует множество разных ответов: воля всевышнего, воля истории, воля государства, воля народа, воля большинства, воля класса, партии, вождя и т.д. Вопрос может быть поставлен и несколько иначе: кому следует править? Почему? Как? В чьих интересах?., и т.д. В зависимости от ответов на эти и подобные им вопросы формулируются и конструируются основополагающие параметры политической системы. Поэтому естественно, что классификация или типологизация политических систем составляет одну из важнейших задач политологии. В данном контексте значительный интерес представляют, естественно, существующие типологизации, истоки которых можно обнаружить еще в античной общественно-политической мысли.
Еще Платон разделил древнегреческие города-государства на следующие типы: 1) монархия - правление одного хорошего человека и ее искаженная форма - тирания; 2) аристократия - правление нескольких хороших людей и ее искаженная форма - олигархия; 3) демократия - правление многих или всего народа. Показательно, что Платон не приводит искаженную форму демократии, считая, что сама демократия - наихудшая форма правления.
Продолжая традицию Платона, Аристотель выделил два основных критерия для различения государств или "конституции": "Природа цели, ради которой государство существует" и "Различные формы власти, которой люди и их ассоциации подчиняются". В соответствии с первым критерием Аристотель проводил различие между системами, в которых правители управляют "в общих интересах", то есть для достижения "хорошей жизни" не просто лично для себя, а для всех членов системы, и системами, в которых правители преследуют скорее собственный корыстный интерес, нежели "общий интерес". В соответствии же со вторым критерием системы характеризовались на основании относительного количества граждан, наделенных правом править. Соответственно были выделены формы правления одного, немногих и многих. На этом основании Аристотель предложил знаменитую шестичленную классификацию форм правления:

Интерес представляет классификация систем правления, которая была предложена М. Вебером. Вебер, в частности, полагал, что руководители политических систем могут претендовать на легитимность своего правления, а члены системы могут принять их претензии на следующих трех основаниях. Во-первых, традиция. Здесь легитимность основывается на утвердившемся убеждении в святости традиций и необходимости подчинения правителям, осуществляющим власть согласно традициям. Вебер рассматривал это как самый универсальный и самый примитивный вариант власти. Однако и современные системы в значительной мере черпают свою легитимность из своих традиций. Так, многие аспекты политической системы Великобритании, например монархия, принимаются ее гражданами в силу их традиционности. Во-вторых, исключительные личные качества правителей, например героизм, принципиальность, смелость, решительность и т.д., объединяемые понятием “харизмы”. В-третьих, легализм. Здесь власть базируется на правовых основах: конституционные правила, законы и власть официальных лиц принимаются в силу того, что они правомочны; то, что делается на законных основаниях, рассматривается как легитимное. Отсюда: традиционная власть, "харизматическая" власть и правовая власть.
Существует целый ряд других типологизаций. Они в целом развивают и конкретизируют только что приведенные и в то же время повторяют, дополняют и перекрывают друг друга. Назову некоторые из них. Американский политолог Г. Олмонд, например, выделил англо-американскую, континентально-европейскую, тоталитарную и доиндустриальную системы. Дж. Коулмен писал о конкурентной, полуконкурентной и авторитарной системах, а Д. Эптер - о диктаторской, олигархической, косвенно-представительной и прямой представительной системах. Интерес представляет классификация С.Н. Айзенштадта, включающая примитивные (или первобытные) системы, патримониальные империи, кочевые или завоевательные империи, города-государства, феодальные системы, централизованные бюрократические империи и современные системы, которые, в свою очередь, подразделяются на демократические, автократические, тоталитарные категории.
Затрагивая эту ключевую для нашей дисциплины проблему, считаю целесообразным предложить собственную типологизацию, построенную с учетом тех концепций, которые сформулированы в политической науке Запада, и особенностей и потребностей формирования политической науки России. В наши дни в большинстве случаев используется однолинейная методология типологизаций: либо по вертикали - разграничение и сравнение "низших" и "высших" форм правления (рабовладельческие - феодальные - капиталистические; патриархальные - традиционалистские - рационалистические), либо по горизонтали (коллективистские - индивидуалистические; диктаторские - либеральные; тоталитарные -демократические и т.д.). Поэтому вне поля зрения исследователей оставалась проблема соотношения разных уровней типологизаций, например соотношение демократии - унитаризма; тоталитаризма - федерализма; демократии - федерализма и т.д.
Предлагаемая здесь типологизация строится, основываясь на системообразующих характеристиках - демократии, абсолютизме, диктатуре и т.д., соотношении различных ветвей и институтов власти - монархии, президентской республики, парламентской республики и т.д., формах государственного территориально-административного устройства (унитарное государство, федерация и конфедерация).
В первом случае речь идет о типах политической системы, во втором - о типах политических режимов, а в третьем - о формах государственно-административного устройства. Контуры политической системы в самой общей форме мною уже очерчены. Сущностные характеристики конкретных блоков и типов политических систем будут даны в главах о демократии, правовом государстве и тоталитаризме. В двух следующих параграфах внимание будет сконцентрировано на втором и третьем аспектах типологизации.

 

 

§ 9. Политические режимы

Наряду с понятием "политическая система" в научной и публицистической литературе, а также в средствах массовой информации (СМИ) и повседневной речи часто используется понятие "политический режим". Как же соотносятся эти два понятия? Пожалуй, это еще один из запутанных вопросов современной политической науки. Например, американский политолог М. Хагопян использует понятия "полития", "политическая система" и "режим" как синонимы. По его словам, эти термины в широком смысле обозначают "фундаментальную организацию политической жизни". Они выражают общие структурные характеристики политического порядка. Показательно, что М. Дюверже сначала пользовался понятием "политический режим", а затем - "политическая система". В нашей литературе нередко с одинаковым значением также используются понятия "президентский режим" - "президентская система", "парламентская система" -"парламентский режим", "демократический режим" - "демократическая система", "тоталитарный режим" - "тоталитарная система" и т.д.
Существуют ли различия между этими понятиями и, если существуют, в чем они состоят? В самой общей форме контуры этих различий уже обозначены в вышеприведенной типологизации. Классификация или типологизация политических систем проводится на основе системообразующих признаков. Что касается третьего уровня, то там речь идет о государственно-территориальной структуре властных отношений, которая, во всяком случае теоретически, может иметь схожую конфигурацию во всех политических системах.
Главные отличия политического режима, на мой взгляд, намечаются в рамках самих политических систем по принципам организации ветвей и конкретных институтов власти, формам и методам осуществления политической власти. Некоторые политологи рассматривают партии и партийные системы в качестве стержневых элементов политических режимов. Например, М. Дюверже считал, что базой для фундаментальной классификации современных режимов является разница между однопартийными, двухпартийными и многопартийными системами. В принципе такой подход возможен.
В либерально-демократической системе определяющее значение для классификации политических режимов имеет характер разделения властей, который определяет соотношение, прерогативы и функции основных властных институтов. Здесь прежде всего необходимо различать режимы по той роли, которую играют глава государства и глава правительства. В парламентском режиме глава государства - это, по сути дела, руководитель страны, который символизирует суверенитет и величие государства. Он занимает первое место в иерархии церемониальных, почетных рангов и выполняет ряд особых задач в области внешней и внутренней политики. Он может носить официальный титул короля или королевы в конституционных монархиях (как в Швеции, Норвегии, Великобритании, Бельгии, Дании, Голландии, Испании и т.д.) или президента в президентской или парламентской республике (как в США, Франции, Германии, Италии и т.д.). Ограниченность и слабость реальных прерогатив главы государства при парламентской форме правления проявляется в том, что он избирается парламентом и, по сути дела, от него зависит его легитимность (необходимы оговорки применительно к конституционным монархиям).
Если глава государства всего лишь церемониальный руководитель, то глава правительства - главный активный политический руководитель страны. В разных странах он называется по-разному: премьер-министр, премьер, канцлер, председатель совета министров. Ему принадлежит главная роль в формировании политики и руководстве правительством. Что касается самого правительства, то его формирует та партия, которая обладает большинством в парламенте и несет перед ним ответственность. Главу правительства назначает парламент. Главная задача парламента - формирование правительства. Именно в ходе парламентских выборов выясняется, какая партия или коалиция партий будет формировать правительство. Типичный образец парламентского режима - ФРГ. Здесь вся полнота законодательной власти передана законодательному собранию или парламенту в лице бундестага. Права президента как главы государства существенно урезаны и сведены фактически к представительским функциям. Бундестаг не только формирует правительство, но и выбирает главу правительства - канцлера. Причем фракция партии большинства играет активную роль в работе правительства, в принятии им ответственных решений. Само правительство формируется из числа депутатов парламента, представляющих партийные фракции парламентского большинства. В состав кабинетов, как правило, не приглашаются беспартийные специалисты.
Сильными позициями обладает исполнительная власть в парламентской форме правления в Великобритании. Здесь партия, победившая на парламентских выборах, становится правящей и формирует правительство, а вторая образует "официальную оппозицию ее величества", ожидая своей очереди для победы на следующих выборах. Премьер-министр, избираемый партией большинства в парламенте, обладает довольно широкими полномочиями. Причем правительство вправе осуществлять далеко идущие изменения в обществе, такие, например, как национализация ряда ведущих отраслей экономики (при правительстве лейбористов) или денационализация и реприватизация тех или иных отраслей (при консервативном правительстве М. Тэтчер).
Нередко в парламентарных республиках высший законодательный орган по тем или иным причинам может быть распущен досрочно. При этом назначаются внеочередные выборы. Здесь важно отметить и то, что при парламентском режиме правительство не всегда формируется партией, завоевавшей наибольшее число голосов. Так, в ФРГ, Австрии, Ирландии, Норвегии, Швеции не раз правительство возглавляла партия, занявшая по числу завоеванных на выборах голосов второе место, но вступив при этом в коалицию с какой-либо небольшой партией. Ценой такого положения возможны нестабильность правительства, его зависимость от колебаний позиций входящих в коалицию мелких партий. Так, например, переход в 1972 г. из социал-либеральной правительственной коалиции 8 депутатов в оппозиционный лагерь создал в бундестаге ФРГ своеобразную патовую ситуацию, что сделало необходимым его роспуск и проведение досрочных парламентских выборов. В 1982 г. выход из правительственной коалиции небольшой фракции свободно-демократической партии обеспечил возможность создания правоцентристского блока во главе с ХДС/ХСС и привел к досрочным парламентским выборам 1983 г.
При президентском режиме, типичным примером которого является форма правления в США, президент является одновременно главой и государства, и правительства. Эта форма предусматривает прямое избрание всеми гражданами на всеобщих выборах главы исполнительной власти. После победы на выборах президент по своему усмотрению формирует правительство или кабинет министров. Правда, кандидаты на ряд ключевых постов должны быть утверждены законодательным собранием. Здесь ответственность правительства, выполняющего роль своего рода "личного штаба" президента, отступает на второй план по сравнению с лояльностью его членов в отношении президента.
При американской президентской форме правления некоторыми особенностями характеризуются и выборы в конгресс. Согласно конституции США конгресс состоит из двух палат: верхней - сената и нижней - палаты представителей. Сенаторы избираются на шесть лет от штатов в целом, а члены палаты представителей - на два года, главным образом от так называемых конгрессистских дистриктов, а в ряде случаев - и от штатов в целом. От каждого штата независимо от численности населения избираются по два сенатора, которые рассматриваются в качестве представителей штатов как территориально-административных единиц. Палата представителей состоит из конгрессменов, избираемых жителями штатов, и их число определяется в зависимости от численности населения этих штатов. С 1912 г. общее число членов палаты представителей определилось в 435 человек.
Для президентского режима, особенно американского, характерен так называемый феномен раздельного голосования и "раздельного правления". Суть первого состоит в том, что значительный контингент избирателей, голосуя за кандидата "своей" партии на пост президента страны, по списку кандидатов в законодательное собрание может поддержать представителей конкурирующей партии. В США кандидаты на пост президента от республиканской партии часто побеждали за счет привлечения на свою сторону сторонников демократической партии и наоборот.
Именно этим обстоятельством объясняется феномен "раздельного правления". В США это такое положение, когда Белый дом в Вашингтоне возглавляет представитель одной партии, в то время как в одной или обеих палатах конгресса большинство принадлежит соперничающей партии. К примеру, в период с 1945 по 1976 г. в течение 14 из 30 лет контроль над исполнительными и законодательными органами власти был поделен между двумя партиями. Это, естественно, создает определенные проблемы для президента при решении тех или иных ключевых проблем внутренней и внешней политики.
О характере различий в процедурах формирования правительств победившими партиями наглядное представление можно составить, сравнив эти процедуры в классически президентской системе США и классически парламентской системе Великобритании.
При парламентской системе каждая партийная фракция в парламенте выступает как единая команда, в которой все члены придерживаются более или менее строгой дисциплины. Поскольку на выборах избиратели голосуют большей частью за партийный список, а не за конкретного кандидата, депутат, выступивший против линии партии, рискует быть исключенным из партии. Здесь партия большинства контролирует и законодательную, и исполнительную власти. Показателен пример Великобритании, где все послевоенные правительства, за исключением одного, опирались на однопартийное большинство в парламенте.
В США правительство формируется главой государства - президентом внепарламентским путем. Взаимоотношения между президентом как главой государства и одновременно главой правительства с его партией носят иной, чем в других странах с парламентской системой, характер. В американской политической системе отсутствуют такие институты европейского парламентаризма, как роспуск парламента главой государства и ответственность правительства перед парламентом. В Великобритании, например, премьер-министр, который, получив мандат от электората и сосредоточив в своих руках функции руководства партией и кабинетом, правит через парламент. Он, равно как и возглавляемый им кабинет, ответствен перед парламентом. В случае вотума недоверия или каких-либо других чрезвычайных обстоятельств премьер-министр вправе распустить парламент и назначить новые выборы. В США же президент осуществляет реальный контроль над федеральной администрацией. Он не является лидером партии в европейском смысле слова. Фактически властные функции распределены между президентом и конгрессом, внутри конгресса - между палатами, а внутри палат - между десятками постоянных комитетов.
В отличие от британского премьер-министра американский президент правит не через конгресс, а вместе с конгрессом. Хотя президент лишь формально считается главой партии, он не является таковым юридически. Активисты партии и поддержавшие ее кандидата избиратели ожидают от президента реализации программы, с которой он пришел к власти. Для этого президент должен создать кабинет министров, которые принимают его программу и способны провести ее в жизнь. Он должен также укомплектовать штат Белого дома, призванный содействовать достижению этой цели. Ключевую роль в реализации программы, с которой он пришел к власти, естественно, играет сам президент. Он может придать одним из положений больший, а другим - меньший приоритет, наложив тем самым долговременный отпечаток на процесс принятия решений.
Принято считать, что президент США должен быть выше партий и межпартийных конфликтов. В своей первой инаугурационной речи президент США Т. Джефферсон произнес ставшую знаменитой фразу: "Любое расхождение во мнениях не есть расхождение в принципах. Различаясь по названию, мы являемся приверженцами одного и того же принципа. Все мы - республиканцы, все мы - федералисты". Но поскольку выдвижение кандидатуры на пост президента всецело зависело от партий, в качестве кандидата той или иной партии президент должен установить и сохранить хорошие отношения с партийными руководителями, апеллировать к членам партии таким образом, чтобы заручиться их голосами для обеспечения поддержки своей кандидатуры. После же избрания у многих президентов ослабевают интерес и внимание к партии, и они адресуются прямо к электорату в целом.
Некоторые авторы выделяют также "ультрапрезидентскую" форму правления, где достигнута наибольшая независимость президента от высшего законодательного собрания. Следует отметить, что такой оборот событий, в сущности, коренится в самом способе избрания президента всеобщим прямым голосованием, что ставит его в независимое от парламента положение, поскольку парламент в принципе лишен возможности оказывать какое бы то ни было влияние на исход выборов. Более того, в ряде стран, обладая правом вето, президент располагает возможностями контролировать его деятельность. Следует к этому добавить и то, что, согласно конституции некоторых стран, например Франции, ряда африканских и латиноамериканских стран, президент вправе выступать с законодательной инициативой по вопросам, затрагивающим важнейшие сферы общественной жизни.
Показательно, что в 70-80-х гг., в условиях усиления реальных прерогатив исполнительной власти, многие аналитики не без оснований забили тревогу относительно наметившихся авторитарных тенденций в ряде индустриально развитых стран. Так, известный американский политолог А. Шлезингер считал, что президент США по объему сосредоточившихся в его руках реальных властных полномочий далеко превзошел многих монархов и императоров прошлого. М. Дюверже, используя подобные же аргументы, характеризовал режим, установленный Ш. де Голлем во Франции, как республиканскую монархию. По мнению же Ж. Клюзеля, "всеобщие выборы придают ему республиканский характер, однако речь идет все же о монархии, устанавливаемой в соответствии с длительностью президентского мандата каждые семь лет".
При парламентско-президентском, или президентско-парламентском, режиме исполнительной власти присущ своего рода дуализм, состоящий в том, что здесь руководящие исполнительные функции являются прерогативой и президента, и кабинета министров, ответственного перед парламентом. Особенность этой формы правления наглядно можно представить на примере Франции. Здесь ключевую позицию занимает президент, опирающийся на мощный, разветвленный бюрократический аппарат. Президент, от которого полностью зависят члены кабинета, разрабатывает стратегию экономического и политического развития страны. Особенность этого режима состоит в том, что здесь возможен конфликт между главой государства и главой правительства. Так было, например, во Франции в середине 80-х и начале 90-х гг., когда Елисейский дворец занимал представитель социалистической партии, а пост премьер-министра - представитель правоцентристских сил.
Сравнив преимущества и недостатки парламентского и президентского режимов, М. Дюверже пришел к выводу, что первый в его различных формах позволяет обеспечить эффективность и стабильность системы управления современного сложного общества. Он обладает большими возможностями для предупреждения, ограничения кризисов, которые могут представлять опасность для демократии. Что касается президентского режима, то он создает условия для формирования социологических предпосылок авторитаризма или иных форм диктатуры, как это можно продемонстрировать на примере краха парламентаризма в Италии в 1922 г., Германии в 1933 г., во Франции в 1940 и 1958 гг.
При типологизации режимов в рамках демократии ключевое значение, как говорилось, имеют соотношение или конфигурация властных институтов. А последняя, в свою очередь, определяется разделением властей. К системе диктатуры, или диктаторской политической системе, данный критерий не подходит, поскольку здесь вообще отсутствует реальное разделение властей. Поэтому в качестве главного критерия можно принять формы организации и функционирования унитарной иерархической власти.
По этому критерию в современной диктаторской политической системе различаются авторитарные и тоталитарные режимы. Внутри этих последних существует целая гамма особенностей, нюансов, модификаций. Например, в рамках тоталитаризма различаются большевистский, нацистский и фашистский режимы. Поскольку для нас эта проблема представляет наибольший интерес, она будет рассмотрена в главе, специально посвященной тоталитаризму. В авторитаризме тоже можно различать режимы с большей или меньшей жесткостью или "либеральностью" в организации властной вертикали. Например, военно-политическая диктатура А. Пиночета в Чили отличалась от авторитарного режима Чон ду Хвана в Южной Корее более откровенной опорой на репрессивный аппарат, большей интенсивностью террора и подавления и т.д. Существуют такие гибридные режимы, в которых органически сочетаются элементы как тоталитаризма, так и авторитаризма. К ним можно отнести, например, франкистский режим в Испании.
Чем отличается авторитаризм от тоталитаризма? Важнейшие аспекты этой проблемы будут рассмотрены в главе о тоталитаризме. Здесь затрону ее в самом общем виде. Для тоталитаризма характерны полное слияние, срастание в единое неразрывное целое общества и государства; общества, государства и партии; их вместе и единой идеологии; экономики, политики и идеологии и т.д. В авторитаризме такой тотальности может и не быть. Он использует в своих интересах слабость и неразвитость гражданского общества, но в отличие от тоталитаризма не уничтожает его. Здесь экономика сохраняет значительную степень самостоятельности. Сохраняется и плюрализм социальных сил. Авторитаризм может уживаться, сочетаться как с государственной, так и с рыночной экономикой. Переход от авторитаризма к демократии нередко означает смену политического режима без радикального переустройства экономического строя. Переход же от тоталитаризма на рельсы демократизации предполагает коренное изменение всей общественной системы.

 

 

§ 10. Территориально-политическая организация государственно-политической системы

Государственно-политическое устройство включает форму территориально-политической организации, которая, в свою очередь, охватывает принципы и механизмы взаимоотношений между центральными и местными органами государственной власти. В реальной жизни эти принципы и механизмы выражаются в унитаризме, федерализме и конфедерализме. Как все эти последние соотносятся с различными типами политических систем и режимов?
Анализ реального положения вещей не дает оснований для установления каких бы то ни было устоявшихся однозначных корреляций между тремя уровнями типологизации. Так, для США и ФРГ, где господствует либерально-демократическая система, характерен федеративный принцип государственного устройства, но такой же принцип был характерен для тоталитарного Советского Союза и Бразилии, когда там господствовала авторитарная система. В то же время унитарное устройство было реализовано в нацистской Германии и фашистской Италии, унитарными являются большинство современных либерально-демократических государств. Либерально-демократическая Швейцария является конфедерацией кантонов, но рабовладельческие штаты, отделившиеся от северных штатов США во время Гражданской войны, также отдали предпочтение конфедеративному устройству государства. Федерализм встречается как в многонациональных странах (Индия, Россия), где имеет место сочетание территориально-политического и территориально-национального принципов, так и в преимущественно однонациональных странах (ФРГ) с их территориально-политическим принципом государственного устройства. Столь же неоднозначно соотношение первого и второго уровней типологизации с монархией, президентской и парламентской республиками и т.д. Унитарное государство, независимо от того, централизованное оно или децентрализованное, демократическое или авторитарное, характеризуется господством единой системы органов власти и правосудия, руководствующихся едиными правовыми и конституционными нормами. Здесь все управленческие образования сверху донизу подчинены правительству и являются административными подразделениями. Руководители местных органов власти, хотя и избираются на выборах, их прерогативы существенно ограничены, их деятельность контролируется центральным правительством. Разумеется, масштабы централизации и такого контроля варьируются в разных странах.
Но вместе с тем необходимо отметить, что унитарное устройство не обязательно предполагает жесткую административную централизацию. Такая централизация, как правило, характерна для авторитарных и тоталитарных государств независимо от их территориально-государственного устройства. Например, хотя СССР формально считался федеративным государством, на деле для него были характерны жесткий унитаризм, централизация и регламентация (об этом более подробно см. ниже). В современных высокоразвитых индустриальных обществах централизация, сыгравшая положительную роль на определенном этапе исторического развития (например, в периоды образования национальных государств, индустриализации, восстановления народного хозяйства после первой и второй мировой войн и т.д.), утрачивает характерные для нее преимущества.
В последние десятилетия в большинстве унитарных государств, таких как Италия, Франция, Великобритания и др., наметились все более четко проявляющиеся тенденции к децентрализации, передаче местным органам растущего круга властных прерогатив и функций. Например, в Италии имеются различия между областями с обычным статусом и теми, которые сохраняют особый статус на основе специфических культурных, этнических или исторических особенностей. Это Сицилия, Сардиния, Балле д'Аоста, Трентино-Альто Адидже. Все более растущей самостоятельности в решении местных проблем добиваются Шотландия, Уэльс и др. области Великобритании. Это дает им возможность оперативно реагировать на изменяющиеся условия жизни на местах, гибко и эффективно руководить социальными и политическими интересами. Но при этом в силе остается основополагающий принцип, по которому всю конституционную структуру сверху донизу определяют центральные органы государства. Децентрализованные образования не вправе произвести какие бы то ни было изменения по собственному усмотрению без согласия на то центральных властей.
Во многих странах современного мира утвердилась федеративная модель государственно-территориального устройства. К их числу относятся Австралия, Австрия, Аргентина, Бразилия, Индия, Канада, Малайзия, Мексика, Нигерия, США, ФРГ. Федеративный путь государственного обустройства избрала и новая Россия.
Хотя те или иные элементы федерализма существовали еще в условиях античной Греции, в современном смысле он связан с возникновением буржуазного общества и .капиталистического государства. Одной из первых федераций была Нидерландская республика соединенных провинций, основанная в 1579 г. по Утрехтской унии. В силу ряда причин она вскоре потерпела неудачу. Наиболее старой из всех существующих федераций являются США, основанные конституцией 1787 г. Зачинателем теории федерализма считается Йоханнес Альтузиус (1562-1638 гг.), который разработал так называемую федеральную теорию народного суверенитета. Согласно этой теории государство характеризовалось как союз общностей, иерархически возвышающийся над меньшими по размерам общностями или союзами, связанными между собой прямо или косвенно особым соглашением. Большую популярность идеи федерализма получили во второй половине XIX в. и в XX в., когда интенсифицировались процессы образования современных национальных государств. Прудоном даже предсказывалось, что "XX век откроет эру федераций". Федерация представляет собой союзное государство, состоящее из множества (как в случае с Россией и США) или нескольких (Канада) государственных образований, обладающих определенной степенью самостоятельности в тех или иных сферах общественной жизни. Федеративное устройство призвано обеспечить хозяйственное и политическое единство страны с большой территорией и разобщенными районами. Оно успешно сочетает в себе преимущества государственного единства и централизованной власти со сбалансированной самостоятельностью членов. Так называемая "общая воля", служащая в качестве некой невидимой оси государства, вырабатывается как бы из двойного источника - волеизъявления всех ее граждан, с одной стороны, и государств-членов - с другой.
Федеративное устройство государства существенным образом отражается на структуре высшего законодательного органа, который состоит из двух в принципе равноправных палат, например сенат и палата представителей конгресса США, представляющие соответственно территории и население определенных округов. В случае же существования двух палат в законодательном собрании унитарного государства они не пользуются равноправными полномочиями, как это имеет место в английском парламенте, где палата общин обладает реальными полномочиями, а палата лордов является во многом декоративным органом.
Проблема федеративного устройства остается одной из дискуссионных. Американский политолог Д. Элазар видит причины спора в следующем: 1) федерализм относится одновременно и к структуре, и к функционированию государственной власти; 2) обеспечивает синтез единства и разнообразия; 3) выступает одновременно как политическое и социальное явление; 4) предусматривает определенные цели и средства их достижения; 5) причем эти цели могут быть по своему характеру ограниченными и глобальными; 6) существует несколько моделей политической организации федералистского характера.
Споры о государственном суверенитете в связи с федерацией развернулись еще в XIX в. между сторонниками трех конфликтующих позиций. Так, Г. Еллинек, П. Лабанд, В. Уиллоуби считали, что суверенитетом обладает лишь федеративное государство в целом. Диаметрально противоположную точку зрения высказывали М. Зейдель и Дж. Кэлхун, по мнению которых суверенитет принадлежит составным частям федерации, которые обладают правом свободного выхода из нее. Компромиссный подход выдвинули А. де Токвиль, Г. Вайу и др., утверждавшие, что суверенитет делится между федерацией и субъектами федерации в соответствии с закрепленной в конституции долей разделения властных полномочий по вертикали. Эти споры и дискуссии не затихают и в наши дни. Они получили новый мощный стимул в результате развала коммунистических систем в Восточной Европе и СССР, образования новой российской государственности на принципах федерализма. В нашей литературе по данному вопросу высказываются две полярно противоположные, по сути дела исключающие друг друга, точки зрения. Первая представлена Р.А. Мюллерсоном. По его мнению, в федеративном государстве субъекты федерации не могут обладать суверенитетом, поскольку не может быть государства в государстве, суверенитета в суверенитете. "Если же государство входит в состав другого государства, - писал он, - то потеря, а не просто ограничение суверенитета, неизбежна. Суверенитет - не просто независимость государства, которая всегда относительна. Суверенитет предполагает их неподчиненность друг другу. Поэтому субъекты федерации, даже обладающие широкими полномочиями, не являются суверенными образованиями".
Вторую точку зрения отстаивает Л.М. Карапетян. По его мнению, федеративное государство, будучи союзом ряда государств, не предусматривает установления подчиненности между ними. Не теряя своего суверенитета, каждый субъект федерации сохраняет политико-правовое качество суверенной государственности, хотя его суверенитет и ограничивается рамками переданных федеративным органам компетенции. В то же время суверенитет федерации также ограничен компетенциями ее субъектов.
Эти споры и дискуссии убедительно показывают всю сложность соотнесения принципа государственного суверенитета с принципами федерализма. Л. Дюги не без оснований подчеркивал, что с точки зрения понятия суверенитета "нельзя создать юридически удовлетворительную конструкцию федерального государства". И действительно, федерация предполагает государственность на двух уровнях.
В принципе федерация, как единое неделимое государство, немыслима без его безусловного суверенитета на всей занимаемой им территории. Вместе с тем федерация - это объединение государств или государственных образований. Поскольку о государстве можно говорить тогда и только тогда, когда оно обладает той или иной долей суверенитета, то можно сказать, что федерация делит суверенитет со своими субъектами. Но здесь возникает вопрос о качестве и объеме суверенитета на двух государственно-властных уровнях. Иначе говоря, речь идет о делимости суверенитета между федеральным уровнем и субъектами федерации. Здесь два источника и уровня власти: центральное или федеральное правительство и правительства отдельных штатов (как в США) или земель (как в ФРГ). Последние часть своих властных полномочий делегируют федеральному правительству. В принципе в ведение последнего передаются основополагающие для любого государства проблемы обороны, внешней политики, денежного обращения и финансового регулирования, политика в области труда и трудовых отношений, социальной защиты населения и т.д. Полномочия по всем вопросам, не переданные федеральному правительству, остаются за субъектами федерации. При разграничении прерогатив и компетенции между двумя уровнями обеспечиваются верховенство федеральной конституции и законов, соответствие им конституций и законов субъектов федерации.
При всем том одним из важнейших принципов федерализма является автономность, самоуправляемость всех субъектов федерации. Субъекты федерации, а именно земли в Австрии и Германии, штаты в США, провинции в Канаде, имеют право принимать собственные конституции и законы, обладают значительной степенью самостоятельности в решении достаточно широкого круга проблем. Они регулируют свои отношения с центральным правительством на договорной основе при соблюдении равноправия всех субъектов федерации. Проблемы, как правило, решаются на том уровне, на котором они возникают. Иначе говоря, власть осуществляется множеством правительственных органов, каждый из которых обладает своими властными прерогативами и компетенциями. Имеет место определенное разделение властей по вертикали, призванное сдерживать и уравновесить влияние различных органов управления. Федерализм подразумевает многообразие реализации властных функций в рамках упорядоченной структуры связей. Здесь мы имеем не слияние, а единство в многообразии.
В федеративном государстве существование двух палат позволяет сочетать представительство населения страны в целом с территориальным представительством от земель, штатов или иных административно-территориальных образований. Две палаты отличаются друг от друга по своим функциям, властным прерогативам, а во многих случаях и по способу избрания их депутатов. Если нижние палаты, как правило, формируются посредством прямых выборов, то верхние палаты в разных странах комплектуются по-разному. Например, палата лордов составляется из наследственных пэров, которые не вправе передавать свой титул по наследству, а также высших иерархов англиканской церкви. Верхняя палата конгресса США - сенат -состоит из 100 сенаторов, избираемых по два от всех 50 штатов независимо от численности населения.“В ФРГ депутаты верхней палаты в лице бундестага назначаются правительствами земель.
Различаются конституционно-договорные и конституционные федерации. В первом случае федерация - это объединение государств, которые на основе договора делегировали ряд своих прав и прерогатив общему для всех них центральному правительству. При этом каждый член федерации сохраняет за собой суверенитет в принадлежащей ему юрисдикции. Центральное правительство не может внести какие-либо изменения в конституционный договор, а каждый член федерации может при желании расторгнуть этот договор. В конституционной федерации не предусмотрено право какого-либо из ее субъектов на выход из нее. В истории было несколько случаев мирного разделения федерации: в 1965 г. из состава федеративного государства Малайзия, образованного в 1963 г., вышел один из штатов - Сингапур, определившийся как самостоятельное суверенное государство. В 1992 г. Чехословацкая федерация распалась на два самостоятельных государства - Чехию и Словакию. Попытки же силового решения проблем выхода из федерации, как правило, чреваты непредсказуемыми кровавыми последствиями. Это воочию продемонстрировали события и перипетии, связанные с выходом из состава США 11 южных штатов в начале 60-х гг. XIX в., развалом СССР и Югославии в наши дни. Исторический опыт, особенно нашей страны, Югославии и Чехословакии, показал бесперспективность попыток разрешения национального вопроса в рамках федерации путем ее национально-политической организации. С этой точки зрения для нас несомненный интерес представляет то, что перед такими классически федеративными государствами, как СЫА и Германия, продемонстрировавшими свою жизнеспособность, не стояла проблема решения национального вопроса. В них политико-территориальное деление не привязано к национально-территориальному делению, а определение национальности связано с гражданством страны.
Конфедерация представляет собой внутренне противоречивую форму политической организации. Для нее прежде всего характерны юрисдикционные споры, немыслимые для федеративного и унитарного государства. Здесь каждое входящее в конфедерацию государственное образование почти в полном объеме сохраняет свои конституционные прерогативы и власть. Поэтому центральное правительство зависит от правительств отдельных государственных образований, его полномочия для выполнения тех или иных проблем определяются этими правительствами. Поскольку слабое центральное правительство получает средства за счет более или менее добровольных взносов от нижестоящих правительств, гражданин испытывает на себе влияние центрального правительства лишь косвенно и отдаленно. В целом можно утверждать, что федерация предполагает наличие центра, который вправе принимать властные решения, затрагивающие всех субъектов федерации. Конфедерация же, будучи союзом независимых государств, таким центром не располагает.
В качестве примеров конфедерации можно привести США со времени завоевания независимости в 1776г. до принятия конституции континентальным конгрессом в 1787 г. (точнее, до ее введения в действие в 1789 г.), Германский союз в 1815-1867 гг. Здесь особняком стоит Швейцария. Швейцарская конфедерация возникла в 1291 г. как союз трех кантонов (Швиц, Ури, Унтервальден) для защиты от Габсбургов. По-видимому, ее можно относить к конфедерации только до середины XIX в. С тех пор в ней все более отчетливо преобладала тенденция к дрейфу в сторону федерализма. Как показал исторический опыт, конфедерация является одной из самых нежизнеспособных форм государственного устройства. Прав один из основателей Общего рынка Ж. Моне, который говорил, что существуют два типа конфедераций: те, которые трансформируются в федерации, и те, которые терпят неудачу. США, которые из слабо структурированной конфедерации превратились в мощное федеральное государство, и Швейцария, которая, формально сохранив название конфедерации, на деле приобрела качества федерации, подтверждают обоснованность этого тезиса. Это необходимо учесть при анализе перспектив развития новой государственности в России, перед которой стоит проблема федерализации по сути своей централизованного унитарного государства. В данной главе я проанализировал лишь самые, на мой взгляд, ключевые аспекты мира политического. Очевидно, что каждый из этих аспектов имеет множество измерений, граней и особенностей. Каждый из них требует собственного подхода, и, разумеется, все их во всей полноте невозможно изложить в одной работе. При всем том вышеизложенного вполне достаточно, чтобы иметь представление о содержании и сущностных характеристиках мира политического. В последующих главах конкретизируются наиболее важные из этих характеристик.

ВОПРОСЫ К ГЛАВЕ

1. Какое содержание вкладывается в понятие политического?
2. Дайте общую характеристику мира политического.
3. Место государства и власти в мире политического.
4. Сущностные характеристики государства.
5. Каковы сущностные характеристики власти?
6. Чем государство отличается от всех остальных сообществ людей?
7. Как соотносятся между собой нация и государство?
8. Какое значение для государства имеют суверенитет и закон?
9. Объясните, что вы понимаете под монополией на легитимное насилие.
10. Что такое политическая система?
11. Назовите основные типы политических систем. Чем они отличаются друг от друга?
12. Назовите основные типы политических режимов. Чем отличаются они друг от друга?
13. Что такое федерация, конфедерация и унитарное государство?

ЛИТЕРАТУРА

Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии//По-литические исследования. -1992. - № 4;
Вебер М. Избранные произведения. - М., 1990;
Власть: очерки современной политической философии Запада. — М., 1989;
Гегель. Философия права. - М., 1990;
Гелнер Э. Пришествие национализма. Мифы нации и класса//Путь. - 1992. — № 1;
26 основных понятий политического анализа //Политические исследования. -1993. -№ 1;
Дюги Л. Конституционное право;
Общая теория государства. — М., 1908;
Изензее И. Государство//Вестник Московского университета. Серия 12. - Социально-политические исследования. -1992. - № 6;
Мишель А. Идея государства. - М., 1909;
Национальное государство: теория, история, политическая практика //Политические исследования. -1992. - № 5-6;
Моммен А. Федерализм и национальное государство (к истории вопроса)//Политические исследования. —1992. - № 4;
Фридмен Л. Американская правовая культура и федерализм/Дам же;
Шмитт К. Понятие политического//Вопросы социологии. -1992. -№ 1.