Печать

Глава 1. Предмет, источники и система конституционного права зарубежных стран

Posted in Конституционное право - М.В.Баглай Конституционное право зарубежных стран

 

§ 1. Предмет конституционного права зарубежных стран

Возникновение  и  эволюция  конституционного права зарубежных стран

Конституционное право зарубежных стран сформировалось как самостоятельная и автономная отрасль национального права на рубеже XVIII и XIX столетий. Это связано со спецификой и социальным предназначением конституционного права, которое призвано оградить и защитить интересы человека от возможных неправомерных покушений со стороны государства, его органов и должностных лиц. Для этого необходимо ограничение публичной власти строгими рамками права, и тем более — пресечение воз­можности злоупотреблений и произвола с ее стороны.

В условиях господства абсолютизма или деспотической влас­ти возможность формирования особой системы норм, которые дол­жны ограничить эту власть, была почти исключена. Это, конечно, не означает, что те или иные институты конституционного права не могли появиться в сравнительно далеком прошлом. Они знако­мы и Древней Элладе и Древнему Риму, откуда пришло понятие "демократия", а также ряд других. До сих пор в Великобритании к числу основополагающих актов конституционного значения от­носят Великую хартию вольностей Иоанна Безземельного, при­нятую в 1215 г., Хабеас корпус акт (Habeas Corpus Act), приня­тый в 1679 г., и ряд других нормативных правовых актов, издан­ных еще в эпоху средневековья. Однако только свержение абсолютизма и ликвидация деспотических режимов создали ре­альные условия и предпосылки для формирования конституцион­ного права. Они стали решающим условием появления особой сис­темы правовых норм, которые призваны были утвердить как выс­шие ценности свободу индивида, права и свободы человека и подчинить этим высшим ценностям порядок формирования, орга­низацию и осуществление государственной власти.

Становление конституционного права как отрасли националь­ного права — это сравнительно длительный и далеко не всегда прямолинейный процесс сложения отдельных норм и институтов в систему, регулирующую конституционно-правовые отношения. Тем не менее можно с большой долей уверенности говорить о том, что именно эпоха антифеодальных освободительных революций стала периодом утверждения конституционного права в качестве самостоятельной и ведущей отрасли национального права во всех передовых странах мира. Конечно, основные принципы и инсти­туты конституционного права возникали и складывались не на пустом месте. Их утверждению способствовали радикальные из­менения в общественной жизни, выдающиеся научные достиже­ния в познании окружающего мира, активная творческая деятель­ность выдающихся мыслителей прошлого, исследовавших место и роль человека в обществе и государстве, стремившихся раскрыть причины появления и существования публичной власти, принци­пы взаимоотношений между человеком и государством.

Именно в эпоху, предшествующую освободительным рево­люциям, складываются концепции, существенно важные для фор­мирования конституционного права. В Великобритании утвержде­ние Хабеас корпус акта привело к возникновению одного из та­ких ведущих принципов современного конституционного права, как гарантия личной свободы. Также в Великобритании сформи­ровалась концепция верховенства парламента как органа народно­го представительства, противостоящего абсолютистской власти монарха, органа, осуществляющего полновластие и формально обладающего правом принимать решение по всем вопросам, ко­торые затрагивают интересы человека, общества и государства. Здесь же получила развитие концепция господства права (rule of law), которая иногда не вполне точно именуется концепцией вер­ховенства закона.

Подчеркивая, что формирование и становление конституци­онного права — это длительный процесс, нельзя не отметить осо­бо выдающееся значение некоторых событий всемирной истории в формировании конституционно-правовых начал, в утверждении конституционной законности как высшей формы законности вооб­ще. К числу таких событий можно отнести борьбу североамери­канских колоний за свою независимость, приведшую к появлению Декларации независимости 1776 г., и Французскую буржуазную революцию конца XVIII века, манифестом которой стала Декла­рация прав человека и гражданина 1789 г.

Два названных документа послужили определенной вехой в процессе становления конституционного права. В американской Декларации 1776 г. было подтверждено на уровне нормативного правового акта то, что только народ является источником власти и что само государство и правительство имеют право на суще­ствование только в том случае, если они служат человеку и за­щищают его интересы. Во французской Декларации 1789 г. содер­жится специальная статья, которая гласит, что народ, не знаю­щий гарантий основных прав и свобод и принципа разделения властей, не имеет конституции. Речь здесь идет о том, что под­линный конституционный строй, закрепляемый в нормах консти­туционного права, должен базироваться на неких основополагаю­щих принципах, к числу которых в первую очередь отнесены ос­новные права и свободы человека и принцип разделения властей, т. е. принцип, который должен воспрепятствовать узурпации вла­сти и злоупотребления ею.

Безусловно, оба эти документа исходят из учения о естествен­ных и неотчуждаемых правах человека, т. е. о правах и свободах, которые неотъемлемо присущи человеческой личности. Причем в данном случае не имеет существенного значения различия в фор­мулировках американского и французского документов, говоря­щих о правах и свободах, дарованных Творцом, или провозгла­шающих, что все люди рождаются свободными и равными в пра­вах. Нормативно-правовое закрепление естественных прав человека имело исключительно важное значение для утверждения кон­ституционного права как самостоятельной отрасли права. В ре­зультате были достаточно четко и ясно обозначены предназначе­ние и сам предмет конституционного права. Их главными целями становятся обеспечение гарантии осуществления естественных и неотъемлемых прав и свобод человека в его отношениях (и проти­востоянии) с публичной властью.

Сколько бы однако ни были важны и значимы отдельные выдающиеся документы эпохи формирования национального кон­ституционного права в зарубежных странах, нельзя не отметить, что в целом это — сложный, динамичный и противоречивый про­цесс, и в наши дни он еще далек от завершения. На развитие и формирование институтов конституционного права влияли очень многие факторы: исторические, национальные и культурные осо­бенности той или иной страны, демографические и природные условия, наконец, что особенно важно, противостояние различ­ных социальных классов и групп, боровшихся за обладание госу­дарственной властью, за закрепление своих интересов в нормах права. И все же можно утверждать, что основным направлением в развитии конституционного права были его все более возраста­ющая демократизация, расширение сферы действия и круга субъектов, пользующихся защитой со стороны конституционно-правовых норм и институтов.

Действительно, если попытаться посмотреть на становление и эволюцию конституционного права в исторической ретроспекти­ве, то можно сразу же заметить, что первоначальный круг пол­ноправных субъектов конституционно-правовых отношений, да и сфера применения норм конституционного права были в значи­тельной мере ограничены. Далеко не сразу важнейшие полити­ческие права обрели такие демографические и социальные груп­пы населения, как женщины, молодежь, неимущие. Только в XX веке, преимущественно с середины этого столетия, избира­тельное право, т. е. важнейшее политическое право, открываю­щее возможность непосредственного участия в делах государства, действительно стало всеобщим.

Тем не менее та же историческая ретроспектива позволяет говорить о некоторой однобокости в развитии конституционного права и его институтов. Это, в частности, нашло свое отражние в том, что в основных законах государства, да и в законода­тельстве в целом, в первую очередь закрепляются институты, непосредственно связанные с осуществлением публичной влас­ти. Вплоть до сегодняшнего дня конституционно-правовые тек­сты содержат главным образом положения, регулирующие по­рядок формирования и осуществления государственной власти. Значительно меньшее место занимают постановления, относя­щиеся к правам и свободам человека, постановления, которые четко, ясно и недвусмысленно гарантируют основные права и свободы человека.

Конечно, в какой-то мере в этом "повинна" сама теория есте­ственных прав, сыгравшая столь положительную роль в возник­новении и утверждении конституционной законности. Дело в том, что конституционно-правовая теория, восприняв постулат о есте­ственных правах и свободах, сочла, что их закрепление не явля­ется целью самого конституционного права как отрасли права, ибо такие основополагающие права и свободы существуют неза­висимо от того, записаны они в позитивном праве, сформулиро­ваны они в конституции или в ином законодательном тексте или нет. Один из выдающихся представителей британского конститу­ционного права А. Дайси, критикуя требование о закреплении в законе свободы слова, говорил, что в таком случае можно дойти до требования закрепления в законе права завязывать шнурки на ботинках. Либеральные конституции XIX века, как правило, не содержат развернутых постановлений, закрепляющих и прокла­мирующих основные права и свободы граждан, здесь не предус­мотрены какие-либо особые институты, посредством которых дол­жно обеспечиваться осуществление этих прав и свобод. Действует все тот же принцип естественности и неотчуждаемости этих прав и свобод, ограждения от вмешательства государства. А гарантом их осуществления должен выступать независимый, беспристраст­ный и справедливый суд. Нередко конституционные тексты со­здают впечатление того, что основополагающая идея о публич­ной власти, служащей человеку, уступала место саморегулиро­ванию самой публичной власти, детальной проработке ее структур, ее полномочий, компетенции и т. д.

Ситуация начинает радикально меняться лишь после второй мировой войны. На первый план отныне выходят проблемы не толь­ко гарантии и реализации естественных прав и свобод, под кото­рыми понимаются прежде всего личные права и свободы, но и проблема защиты социальных, экономических и культурных прав и интересов людей. Начинают вырисовываться новые подходы к самой проблематике конституционного права, и если еще в не­давнем прошлом его основное назначение виделось в регулирова­нии осуществления публичной власти, то отныне социальное на­значение конституционного права начинает трактоваться иначе. Соответственно уточняется и вопрос о предмете конституционно­го права.


Тенденции    конституционно-правового развития современных    государств

Почти троекратный рост числа суверенных государств во вто­рой половине XX века обусловил их чрезвычайную пестроту на современной политической карте мира, огромное разнообразие государственно-правовых режимов. Соответственно позитивные тенденции конституционно-правового развития в различных груп­пах государств реализуются (там, где это вообще имеет место) по-разному.

С точки зрения уровня социально-экономического развития современные государства можно, с определенной долей условнос­ти, разделить на три большие группы. Это, во-первых, экономи­чески высокоразвитые государства.

К их числу относятся почти все западноевропейские государ­ства, страны Северной Америки, Япония.

Вторую группу составляют страны со средним уровнем эко­номического развития. Это страны Центральной и Восточной Ев­ропы, большинство стран Латинской Америки, ряд азиатских го­сударств.

Третья группа включает так называемые развивающиеся страны, или, иначе, государства "третьего" мира. Их большая часть освободилась от колониальной зависимости после второй мировой войны. В эту группу входят страны Тропической Афри­ки, большинство стран бассейна Тихого океана, некоторые стра­ны Латинской Америки, Ближнего и Среднего Востока. К этой группе принадлежит и ряд стран с крайне низким уровнем соци­ально-экономического развития.

Применительно к каждой из этих трех групп государств ха­рактерны свои особенности конституционно-правового развития. Государства первой группы образуют, как правило, зону полити­ческой стабильности и высокого уровня демократического разви­тия. В странах второй группы наряду с демократическими инсти­тутами и режимами порой утверждаются и откровенно диктатор­ские режимы (в недавнем прошлом Испания, Португалия, Греция периода правления "черных полковников", ряд латиноамериканс­ких государств). Весьма распространены в этой группе государств конституционно-авторитарные режимы (ряд стран СНГ). Риск по­литической нестабильности в этих странах относительно высок. Третья группа государств чрезвычайно пестра по своему составу. Тем не менее можно констатировать, что развитые демократи­ческие режимы здесь встречаются крайне редко. В этих странах преобладают авторитарные, а нередко и откровенно деспотичес­кие и монократические режимы правления. Конституционная за­конность порой полностью отсутствует. Все эти страны составляют зону повышенного политического риска.

Приведенная классификация носит в определенной мере ус­ловный характер. Существует огромное множество нюансов в общественной и государственной жизни отдельных стран. Существу­ют разнообразные переходные формы общественного развития. С этим связаны и многочисленные изменения в конституционно-пра­вовом развитии: особенно — государств второй и третьей группы. Все это необходимо учитывать при характеристике основных тен­денций конституционно-правового развития современных государств.

 

Социальное назначение и особенности предмета конституционного права зарубежных стран

Для того, чтобы определить суть изучаемой отрасли права, надо решить, что именно должны регулировать нормы конститу­ционного права. Поскольку эти нормы образуют единую взаимо­связанную систему, необходимо выяснить, каковы системообра­зующие признаки конституционного права, что отличает данную отрасль права от смежных отраслей, особенно пограничных с кон­ституционным правом.

Существует множество ответов на этот вопрос. Тем не менее можно выделить некоторые главные подходы к тому, что следу­ет считать предметом конституционного права как отрасли нацио­нального права. С известной долей условности можно выделить примерно три группы подходов.

Это, во-первых, утверждение о том, что предметом кон­ституционно-правового регулирования является осуществление публичной власти. Такой подход превалирует в советской, а отча­сти и в современной российской науке конституционного права зарубежных стран. Даже в последних учебных курсах, изданных по этому предмету, такой подход остается доминирующим. Опре­деление конституционного права дается путем перечисления об­разующих его институтов. При этом на первом месте по-прежне­му стоят институты, в которых находит отражение и закрепле­ние вся система публичной власти. Власть остается главным предметом конституционного правового регулирования. Действи­тельно, если обратиться к нормативным .текстам, то сразу станет совершенно очевидно то, что основной массив норм конституци­онного права образуют те из них, которые закрепляют и регули­руют порядок формирования и осуществления государственной власти.

Вторую группу образуют концепции, определяющие предмет конституционного права в зависимости от ответа на вопрос о том, что должны регулировать, гарантировать и защищать нор­мы этого права. Иначе говоря, это должен быть ответ на вопрос о том, является ли организация публичной власти самоцелью пра­вового регулирования или нормы конституционного права нужны в первую очередь для того, чтобы защитить права и интересы человека и обеспечить такую организацию и такой порядок осуще­ствления власти, которые бы подчинили эту власть интересам и нуждам человека.

Наконец, третий подход заключается в определении предме­та конституционного права путем соотнесения и согласования двух предыдущих точек зрения. Его цель — показать, что кон­ституционное право имеет своим назначением обеспечить взаимо­действие двух главных слагаемых — публичной власти и свободы человека. Очень удачно сформулировал эту мысль французский конституционалист Анри Ориу. Он утверждал, что высшее на­значение конституционного права — обеспечить сосуществование власти и свободы. В данном случае носителем властных полномо­чий выступает государство в лице своих институтов, а носителем свободы выступает человек, права и свободы которого образуют высшую ценность в обществе, государстве и праве.

Изменения, происходящие в общественной и государствен­ной жизни передовых развитых стран во второй половине XX столетия, позволяют утверждать, что проблемы защиты прав и свобод человека выдвигаются в настоящее время на первый план. В международном плане в известной мере рубежом стало созда­ние ООН. Устав этой организации провозгласил, что одной из главных целей Объединенных Наций является утверждение веры в достоинство и права человеческой личности. Принципы свободы провозглашены во Всеобщей декларации прав человека 1948 г. Последующие международно-правовые пакты, а особенно знаме­нитые Пакты о правах 1966 г., свидетельствуют о все большем внимании, которое уделяется международно-правовой защите основных прав и свобод. К этому следует добавить, что с создани­ем на старом континенте Совета Европы и учреждением Европей­ского Суда по правам человека вопросы юрисдикционной защиты прав и свобод человека были выведены применительно к их учас­тникам на новый более высокий уровень.

Существенные изменения происходят и в национальном пра­ве. Здесь, пожалуй, как наиболее яркое событие следует отме­тить быстрое развитие конституционного судопроизводства. При­чем в подавляющем большинстве стран, создание специализиро­ванных конституционных судебных учреждений либо наделение функциями конституционного контроля судов общей юрисдикции приводит к тому, что в распоряжении индивида оказывается очень важный юридический инструмент защиты своих основных прав и свобод. Отныне пресечение их нарушения выводится на конститу­ционно-правовой уровень и позволяет обратиться к такому исключи­тельно важному средству защиты, как конституционный суд. В свою очередь последний способен признать те или иные акты или действия государственных властей противоречащими конституции, т. е. противоправными, если они нарушают основные права и сво­боды человека. Не менее важным событием стало появление ин­ститута омбудсмана (уполномоченного по правам человека), ин­ститута, который получает все более и более широкое распрост­ранение во всех странах мира.

В государственно-правовой теории принято проводить раз­личие между объектом и предметом конституционного права. Под объектом конституционного права понимается обычно та сфера или те аспекты общественного бытия, правовое существование и регулирование которых находит отражение в нормах конституци­онного права. Из всего многообразия правовых институтов вычле­няются именно те (как правило, наиболее важные и значимые), которые и составляют объект конституционного права. К их числу принято относить основополагающие принципы конституционно­го строя, основные права и свободы человека, построение госу­дарства и публичной власти, условия и порядок ее формирования и функционирования.

Указание на объект позволяет сравнительно четко опреде­лить границы конституционного права, провести разграничение между ним и смежными отраслями права. Конечно, на практике эти границы иногда довольно размыты. Особенно в вопросах, ка­сающихся конституционного и административного права. Тем не менее подобное разграничение чрезвычайно важно не только в плане разделения властных и административных полномочий, но и в плане судебной практики, прежде всего в странах, в которых существует автономное конституционное и административное су­допроизводство. Точное установление объекта конституционного права в ряде стран затруднено тем обстоятельством, что нередко текст основного закона включает не только положения, относя­щиеся к конституционно-правовой сфере, но и некоторым другим. Таковы, например, развернутые постановления, регулирующие осуществление гражданской службы во многих странах англосак­сонского права.

Указание на объект конституционного права нередко слу­жит основанием для определения самого понятия конституцион­ного права. В этом случае оно раскрывается путем перечисления основных образующих его институтов. Этот подход характерен для большинства учебных курсов.

Возможен, однако, и другой подход к определению консти­туционного права. Специфика конституционного права заключа­ется прежде всего в том, что оно регулирует отношения между человеком, обществом и государством. Отношения, которые скла­дываются в процессе осуществления и в связи с осуществлением государственной власти. Нормы конституционного права призва­ны обеспечить взаимодействие этих трех слагаемых, определив одновременно те ценности и приоритеты, которые предопределя­ют реальную конституционно-правовую практику. Этим высшим ценностям должны соответствовать те институты конституцион­ного права, в которых находят свое отражение и закрепление основные принципы общественного и государственного устройства, построение государства и системы органов государственной влас­ти, порядок формирования и функционирования государственных институтов.

Характер регулируемых общественных отношений составля­ет главную системообразующую любой отрасли права. Особенность конституционного права состоит в том, что оно призвано регули­ровать прежде всего общественно-политические отношения. Имен­но таковыми являются по своей природе отношения, которые складываются в ходе взаимодействия индивида, коллектива или общества в целом с государством, с публичной властью. Два обсто­ятельства при этом следует иметь в виду. Во-первых, нормы кон­ституционного права регулируют лишь определенную часть поли­тических отношений, осуществляемых в рамках конституционной законности. Во-вторых, в конституционном праве содержатся inter alia чрезвычайно важные для ориентации регулирования обще­ственных отношений в других областях жизнедеятельности нор­мы-принципы. Но то обстоятельство, что в конституции закреп­ляются, например, принципы социально-экономического устрой­ства, вовсе не дает оснований говорить о том, что конституционное право регулирует социально-экономические отношения. Оно лишь позволяет сделать вывод об особом месте конституционного права в общей системе права, его направляющей роли и верховенстве, которые обычно находят свое правовое выражение в преимуще­ственной силе конституционно-правовой нормы по сравнению с любой другой в случае их коллизии.

Таким образом, конституционное право имеет свой особый предмет, коим выступают прежде всего и преимущественно об­щественно-политические отношения. Соответственно конститу­ционное право может быть определено как система норм, регу­лирующих отношения, складывающиеся в процессе взаимодей­ствия индивида, общества и государства, связанные с осуществлением публичной власти и призванные обеспечить ле­гитимность этой власти, если она существует и действует в интересах человека, в рамках и на основе права. Таким образом, конституционное право представляет собой определенную систе­му правовых норм, обеспечивающих и гарантирующих реализа­цию и защиту основных прав и свобод человека, развитие демок­ратических общественных институтов, построение и функциони­рование государства и его институтов.

Конечно, каждая норма права описывает не только мини­мально дозволенную, но, в большей степени, идеальную модель поведения. К сожалению, в сфере конституционного права прак­тика отступления от этой идеальной модели применительно прежде всего к странам "третьего" мира особенно заметна.

В подавляющем большинстве молодых государств, чьи кон­ституционно-правовые модели нередко копируют созданные в бывших метрополиях, уровень и степень реализации таких кон­ституционно-правовых установлений чрезвычайно низки. Более того, нужно отметить, что если в значительной части бывших колоний с провозглашением независимости формально восприни­мались модели демократического устройства государства, созданные в бывшей метрополии, то за годы независимости во многих из них они были заменены авторитарными и даже деспотически­ми режимами. Сохраняя демократическую риторику, здешние кон­ституции порой полностью утрачивают реальное значение.

Впрочем, отдельные нарушения демократических конститу­ционных начал и принципов, находящих свое выражение в нор­мах конституционного права, имеют место не только в недавних колониальных странах, но, порой, и в странах с вековыми демо­кратическими традициями, в странах, которые не только фор­мально, но и фактически привержены демократическим ценнос­тям. Особенно это заметно именно в сфере реализации и защиты основных прав и свобод человека. Богатая и разнообразная судеб­ная практика Европейского Суда по правам человека содержит немало решений, вынесенных против таких стран, как Велико­британия, Франция, Швейцария, ФРГ, Бельгия и др. Конечно, речь идет, как правило, о частных случаях, тем не менее они подтверждают, что реализация конституционно-правовых норм связана с немалыми трудностями.

Опыт развитых государств подтверждает, что одна из осо­бенностей современного конституционного права заключается в заметном усилении юрисдикционного контроля за реализацией конституционно-правовых норм. Уже в настоящее время во мно­гих странах развитие конституционного права начинает высту­пать как один из результатов судебного правотворчества. Речь идет в данном случае о том, что нормативно-правовые тексты, вклю­чая и такой основополагающий акт, каковым является конститу­ция любого государства, сами по себе еще недостаточны для обес­печения должного регулирования конституционно-правовых отно­шений. Функционирование системы юрисдикционного контроля, безусловно, необходимо, а это приводит к тому, что все больше внимания вопросам защиты основных прав и свобод уделяют суды общей юрисдикции. С этим же связано и то обстоятельство, что дальнейшее развитие в демократических странах получает кон­ституционное судопроизводство, а решения, выносимые органа­ми конституционного контроля, начинают занимать все большее место в общей системе норм конституционного права.

Расширение и укрепление начал конституционной законнос­ти имеет существенно важное значение для устойчивости госу­дарственной власти и стабильного демократического развития. Современный опыт подтверждает, что отказ от конституционной законности, ее нарушение, как правило, ведут к свертыванию демократических институтов, деградации власти, а порой и рас­паду самого государства. Печальный опыт ряда стран "третьего" мира за последнее десятилетие — Либерии, Уганды, Сомали и др. — показывает, что попрание конституционной законности при­вело к полной деградации государства и государственных струк­тур, геноциду, гибельным последствиям для целых народов и го­сударств. Каковы бы ни были доводы, приводимые в оправдание нарушения конституционного права, сколь бы ни были эти нару­шения сиюминутны и конъюнктурны, их негативные последствия, как правило, перекрывают тот кратковременный эффект укреп­ления власти, который может быть получен за счет применения внеконституционных методов правления или ограничения прав и свобод человека (речь не идет в данном случае о правомерном применении чрезвычайных мер, предусмотренных конституцией и законами).

Конституционно-правовая законность по своей природе еди­на, а ее требования в равной степени обращены не только к фи­зическим и юридическим лицам, но и непосредственно к самому государству в лице его высших государственных органов. В свою очередь, чем настоятельнее требования конституционной закон­ности, тем большим объемом прав и прерогатив должны обладать органы юрисдикционного контроля, обеспечивающие соблюдение конституционного права. При бессильной и зависимой судебной власти невозможны ни существование правового государства, ни строгое и неукоснительное соблюдение начал и принципов закон­ности вообще и конституционной законности, как высшей формы ее проявления, в частности.


 

Конституционно-правовые отношения и субъекты конституционного права

Специфика конституционно-правовых отношений заключа­ется прежде всего в том, что в них присутствует в той или иной степени публично-правовой элемент. Субъективные права участ­ников правоотношения реализуются через определенные право­мочия. Эти правомочия возникают на основе субъективных прав и принадлежат каждому человеку независимо от их урегулирован-ности нормами права, но реализуются они юридически в опреде­ленной и специфичной правовой оболочке. Так, субъективное пра­во каждого гражданина на личную неприкосновенность существует независимо от того, записано оно в законе или нет. Тем не менее реализуется это право в результате наличия у субъекта — носи­теля этого права правомочия требовать соблюдения правил, га­рантирующих его личную неприкосновенность, чему соответству­ют определенные обязанности государства и третьих лиц.

Обычно на конституционно-правовом уровне это находит свое отражение в постановлении, запрещающем произвольное лишение свободы и устанавливающем, что то или иное лицо может быть задержано или арестовано только на основе судеб­ного решения или постановления иного специально уполномо­ченного независимого органа, который, действуя на основе за­кона, вправе санкционировать применение мер, связанных с лишением свободы.

Иначе говоря, субъективное право человека на личную не­прикосновенность, так же как и остальные субъективные права, реализуется посредством определенных правомочий, которые пре­доставляют возможность индивиду требовать их исполнения и обя­зывают государственные органы, администрацию или должност­ных лиц, или третьих лиц неукоснительно соблюдать это закон­ное право и принимать меры к его реализации. Таким образом, в случае, когда правоотношение возникает на основе или в силу неотъемлемо присущих человеку субъективных прав, реализа­ция этого права, обеспечение гарантий его осуществления и его защиты требуют вмешательства публичной власти, принятия мер, необходимых для ограждения и реализации этого права. И в свою очередь непринятие таких мер со стороны государства и его пред­ставителей должно повлечь за собой определенные формы ответ­ственности, устанавливаемые законом.

Норма права устанавливает, как правило, дозволенную меру поведения. Это справедливо и для такой отрасли, как конституци­онное право. Специфика этого права заключается в том, что дан­ная норма дозволенного поведения адресуется не только и не столько физическим лицам, сколько государству и его органам. Это объясняет, отчасти, почему в конституционном праве преоб­ладают нормы, регламентирующие структуру государства, систе­му органов государства, условия и порядок их функционирования.

Любые общественные отношения, связанные с осуществле­нием властных полномочий, распространяются ли они на соци­альную, экономическую, культурную или другую сферу, приоб­ретают характер политических отношений или подвержены воз­действию политических факторов. С этой точки зрения можно полагать, что конституционно-правовые отношения по своей сути это прежде всего политические отношения. Говорить о том, что конституционно-правовые нормы регулируют социальные, эконо­мические и иные общественные отношения было бы не вполне корректно. Экономические отношения регулируются преимуще­ственно нормами гражданского права, социальные отношения — нормами социального права и т. п. Конституционно-правовое регу­лирование этих сфер возможно только в связи с вмешательством в них публичной власти. Ее правомочия в этих областях строго ограничены и, как правило, не должны выходить за рамки кон­ституционных установлений. Иначе говоря, такие отношения, зат­рагивают ли они сферу экономики, культуры или иную, будут регулироваться конституционным правом лишь в той мере, в ка­кой присутствует в них властный элемент. По общему правилу конституционное право ограничивается лишь установлением об­щих принципов этих отношений, оставляя детальное регулирова­ние специальным отраслям права.

Присутствие государственно-властного элемента придает этим отношениям политический характер. На этом основании и делает­ся обычно вывод о том, что конституционно-правовые нормы ре­гулируют преимущественно политические отношения. В трудах видных ученых-государствоведов конституционное  право  нередко характеризуется как политическое право, в чем усматривают прежде всего его специфику и отличие от других отраслей наци­онального права. (До сих пор нередко государствоведение отож­дествляют с политической наукой, а еще два-три десятилетия назад предпринимались попытки заменить преподавание конституцион­ного права преподаванием политических систем.)

Следует однако еще раз подчеркнуть, что нормами права могут быть урегулированы не все политические отношения. Сфе­ра политических отношений чрезвычайно широка и многообразна. В ее рамках возможны процессы, не подверженные воздействию права, и даже процессы неуправляемые. Следовательно, когда речь идет о конституционно-правовых отношениях, имеется в виду толь­ко та часть политических отношений, которые могут регулиро­ваться и реально регулируются нормами конституционного права. Это прежде всего отношения, связанные с реализацией прав и свобод человека, отношения, связанные с построением и функци­онированием государства и государственного механизма. Механизм властвования всегда носит политический характер, и обществен­ные отношения, регулируемые нормами конституционного пра­ва, возникают и формируются в той мере и в той степени, в кото­рой создание и функционирование властных механизмов описано и урегулировано нормами конституционного права.

Субъектами конституционного права, т. е. носителями прав и обязанностей, регулируемых нормами конституционного пра­ва, выступают, как и в других отраслях права, физические и юридические лица. В тех случаях, когда речь идет о физических лицах, имеются в виду лица, обладающие определенным право­вым статусом, обеспечивающим возможность пользования права­ми, санкционированными конституционным правом. Физические лица различаются по своему статусу. Объем прав, предоставляе­мых национальным конституционным правом, может оказаться различным в зависимости от того, состоит ли данное физическое лицо в гражданстве этого государства, является иностранцем или лицом без гражданства (апатридом). Соответственно националь­ное конституционное право каждого государства содержит опре­деленный блок правовых норм, регулирующих порядок приобре­тения и утраты гражданства, его статус, правовой режим иност­ранцев, правовой статус лиц без гражданства. Вместе с тем основополагающие, неотъемлемые и нерушимые права человека присущи каждому человеческому существу независимо от его правового статуса, независимо от того, распространяется или не распространяется на данное физическое лицо юрисдикция госу­дарства страны его пребывания. Если политические права, как правило, принадлежат гражданам (хотя и этот постулат консти­туционного права сегодня подвергается существенному пересмот­ру), то личные права и свободы принадлежат всем людям незави­симо от различий в их правовом статусе. И, конечно же, консти­туционное право любого государства должно гарантировать всем и каждому осуществление этих фундаментальных и неотъемле­мых естественных прав.

Неодинаков также и статус тех юридических лиц, организа­ция и функционирование которых урегулированы нормами кон­ституционного права. Прежде всего здесь следует иметь в виду то, что юридические лица, создаваемые на основе норм консти­туционного (публичного), а не частного права, и принадлежащие к категории публичных юридических лиц, могут обладать свой­ствами и полномочиями, которые не существуют у юридических лиц, действующих в сфере частного права. Отличие юридических лиц, образуемых и функционирующих на основе конституционно­го права, заключается в том, что они в той или иной степени могут принимать участие в осуществлении публично-властных пол­номочий. Это юридические лица, которым может быть доверено осуществление некоторых функций публичной власти, а так­же юридические лица, которые в силу своего статуса призваны участвовать в формировании институтов публичной власти и в осу­ществлении власти.

Также существенными оказываются правовые последствия того, выступает ли государство в качестве носителя публичной власти, либо участвует в частно-правовых отношениях, которые регулируются нормами не конституционного, не публичного, а частного права. Особенно это заметно в тех случаях, когда госу­дарство непосредственно участвует в торговом обороте, оказании платных услуг или осуществляет иную, по своему характеру час­тнопредпринимательскую, деятельность. Правовой режим государ­ственных корпораций, создаваемых с целью извлечения прибыли, по общему правилу аналогичен правовому режиму частных ком­паний и объединений, создаваемых с целью получения прибыли. Детальный порядок образования и функционирования юридичес­ких лиц публично-правового характера регулируется нормами публичного, причем преимущественно не конституционного, а административного, права.

В конституционно-правовой сфере существуют и действуют субъекты права, которые присущи именно этой области правоот­ношений. Так, в качестве субъекта конституционного права могут выступать отдельные социальные общности. Почти во всех со­временных государствах существуют территориальные самоуправ­ляющиеся коллективы, располагающие собственными выборными представительными органами, собственными административными органами, образующими в целом то, что принято именовать му­ниципальными властями. Эти территориальные самоуправляющи­еся коллективы обладают довольно широким кругом полномочий в сфере ведения преимущественно местных дел. Муниципальные органы на местах, представляющие интересы территориального коллектива, как юридического лица, органами государственной власти не являются. Хотя нередко им доверяется на практике реализация  некоторых властных  или  государственно-властных полномочий на местах, осуществляемых в этом случае под опре­деленным контролем со стороны государства. Такой контроль име­ет место даже в том случае, если местные коллективы пользуют­ся чрезвычайно широкой автономией и при осуществлении соб­ственных полномочий являются полностью самостоятельными и действуют в рамках закона.

Субъектами конституционно-правовых отношений могут выс­тупать различные объединения населения, создаваемые не только на территориальной основе, но и на основе общих корпоративных и профессиональных интересов, например профессиональные со­юзы, различного рода объединения лиц свободных профессий. К числу субъектов конституционного права принадлежат также и политические партии, которые играют исключительно важную роль в формировании государственных институтов, а также в их практическом функционировании. Политические партии в настоя­щее время повсеместно квалифицируются в качестве политичес­ких институтов, что в свою очередь сказывается на их правовом статусе, на их правах и обязанностях и предопределяет специфи­ку правового регулирования их статуса. Вместе с тем можно от­метить, что далеко не всегда политические партии имеют статус юридического лица, а нередко они даже воздерживаются от его приобретения. Смысл этого достаточно прост: дело в том, что юридические лица публичного права подлежат обязательному кон­тролю со стороны государства и его органов. Неудивительно, что в этих условиях политические партии во многих странах предпо­читают не пользоваться статусом юридического лица.

Одна из специфических особенностей системы субъектов кон­ституционного права состоит в том, что носителем прав и обязан­ностей может выступать и население государства в целом, т. е. народ не только в форме публичной организации в лице государ­ства, но и народ непосредственно как население страны, решаю­щее многие вопросы ее государственно-правового развития. Со­временное конституционное право признает источником власти только народ в целом, а конституции многих стран подчеркива­ют, что ни одна отдельная личность, ни одна часть народа не может присвоить себе осуществление государственной власти. На практике народ осуществляет свое полновластие посредством оп­ределенных юридических процедур. Прежде всего — это всеоб­щее избирательное право. Этим же целям служит референдум, причем развитие института референдума во многих странах име­ет в настоящее время и такую особенность, как народная инициа­тива в проведении референдума, когда вынесение того или иного законопроекта на голосование, осуществляемое в рамках консти­туционно-правовых процедур, может зависеть от инициативы оп­ределенного числа избирателей. Такая практика все шире рас­пространяется в западноевропейских странах.

Подчеркивая многообразие субъектов конституционного пра­ва, различие в их правовом режиме и статусе, следует вместе с тем еще раз обратить внимание на то, что основным главным субъектом конституционно-правовых отношений выступает чело­век. Именно человек, его права и свободы должны определять содержание и смысл конституционного права.

 

Некоторые   терминологические   уточнения

До недавнего времени курс (и отрасль) конституционного права зарубежных стран в русскоязычной литературе именовался государственным правом зарубежных стран. Изменение в наиме­новании курса в определенной степени отражают различия в под­ходе к соотношению двух главных слагаемых конституционного права — человека, его прав и свобод, с одной стороны, и государ­ства и осуществления публичной власти, с другой.

Исторически сложилось так, что в странах, где ведущую роль в формировании данной отрасли права сыграли конституцион­но-правовые акты, акцентировавшие внимание на правах и сво­бодах человека и их закреплении в конституции — основном зако­не страны, или в законах, имеющих конституционное значение, сама отрасль стала именоваться "конституционным правом". Так было в Великобритании, так было во Франции. В странах, в ко­торых конституционно-правовая наука придавала основополагаю­щее значение развитию государства, его институтов и их пра­вовому оформлению и закреплению, как, например, в Германии, соответствующая отрасль получила наименование "государствен­ное право ".

Термин "государственное право" пришел в свое время и в рус­скоязычную литературу и в российскую науку конституционного права, чему в немалой степени способствовало и то обстоятель­ство, что монархия в России по всем своим основным параметрам была гораздо ближе к государственной системе кайзеровской Гер­мании, нежели к парламентарной монархии в Великобритании, и уж тем более никак не соотносилась с республиканскими консти­туционно-правовыми институтами Франции.

Нередко в литературе подчеркивается то, что оба этих тер­мина практически почти идентичны, что это синонимы, и что замена термина "государственное право" термином "конституци­онное право" по существу ничего не меняет. Такое утверждение возможно и близко к реалиям Германии, немецкоязычной Швей­царии или Скандинавских стран, в которых действительно эво­люция государственного права как отрасли и как науки в общем привела к тому, что существовавшее в прошлом различие меж­ду понятием конституционного права и государственного права утратило былое значение. В настоящее время во всех странах германо-романского права фактически, несмотря на различия в терминах, объем конституционно-правового регулирования, цен­ности, лежащие в основе построения и применения конституци­онно-правовых норм, примерно идентичны. Соответственно можно смело говорить о том, что применительно к развитым запад­ным странам термины "государственное право" и "конституцион­ное право" имеют примерно одинаковое значение. Однако стоит отметить, что некоторые западные авторы до сих пор усматри­вают в них принципиальное различие. Они подчеркивают разли­чия в расстановке акцентов конституционного и государственного права, неодинаковый объем правового регулирования и т. д. Отме­тим, что частично такого рода различие сохраняется, но тем не менее принципиального значения это не имеет.

Вышесказанное не исключает, конечно, использование на­ряду с термином "конституционное право зарубежных стран" и термина "государственное право", особенно когда речь идет об изучении конкретной отрасли права тех стран мира (ФРГ, Скан­динавские страны и др.), где ее официальным наименованием продолжает оставаться "государственное право". В этом случае использование данного термина представляется даже необходи­мым для более адекватного воспроизведения тех реалий, кото­рые существуют в данной конкретной стране.


 

§ 2. Источники конституционного права зарубежных стран

 

Система   источников   конституционного   права зарубежных    стран

В правовой доктрине под источниками права понимаются внешние формы выражения права. Традиционно вычленяют три группы юридических источников. Это, во-первых, нормативные правовые акты, во-вторых, обычаи и, в-третьих, судебные пре­цеденты. Эта схема вполне приложима и к конституционному праву зарубежных стран. Однако последнему присущи некоторые спе­цифические особенности, которые становятся особенно заметны в последнее десятилетие. В частности, речь идет, во-первых, о та­ких явлениях, как признание в качестве источника права общих принципов права, и, во-вторых, о все возрастающем значении норм, создаваемых вне пределов национального государства, и даже не всегда с его решающим участием, но тем не менее обязательных для того или иного конкретного государства.

Речь в последнем случае идет не только о международно-правовых актах, а о формировании новых правовых систем, та­ких как европейское право (право Европейских Сообществ) или право Совета Европы. Право ЕС, имея наднациональный харак­тер, инкорпорируется в национальные правовые системы госу­дарств — участников соответствующих интеграционных объеди­нений. Нормы этого права имеют прямое действие и обладают верховенством по отношению к нормам права, создаваемым са­мим национальным государством. В результате начинает выстраиваться довольно своеобразная и несколько непривычная картина системы источников национального конституционного права в за­рубежных странах, или во всяком случае в определенной части суверенных государств, которые являются участниками межна­циональных интеграционных объединений, обладающих опреде­ленными чертами наднационального характера.

Своеобразие складывающегося положения заключается в том, что казалось бы незыблемый постулат о верховенстве основного закона государства, о том, что конституция — это высший по своей юридической силе нормативно-правовой акт, коему соот­ветствуют или должны соответствовать все иные нормативно-пра­вовые акты, отныне должен восприниматься с некоторыми ого­ворками, а зачастую и вообще ставиться под сомнение.

Эта ситуация требует некоторых пояснений. Дело в том, что создание в Западной Европе интеграционных объединений, изве­стных под наименованием Европейских Сообществ, и их объеди­нение затем в рамках Европейского Союза, учрежденного в 1992 году, привело к тому, что в рамках Сообществ сложилась особая автономная правовая система. Она не может быть иденти­фицирована ни с национальным, ни с международным правопо­рядком. Нормативно-правовые акты, которые служат непосред­ственным источником этой правовой системы, создаются по боль­шей части путем осуществления нормотворческой деятельности институтов Сообществ. Даже учредительные акты Сообществ, ко­торые в значительной мере напоминают международные догово­ры, имеют весьма существенное юридическое отличие от после­дних. Это отличие заключается в том, что если обычный между­народный договор и, соответственно, нормы международного права адресованы суверенному государству, то нормы учредительных актов Сообществ наделяют правами и обязанностями не только, а порой и не столько государство, сколько непосредственно физи­ческие и юридические лица, находящиеся под юрисдикцией госу­дарств — участников этих соглашений. Что же касается катего­рий нормативно-правовых источников европейского права, созда­ющихся институтами Сообществ, то специфика их правового режима заключается в том, что их нормы являются нормами пря­мого действия и обладают верховенством по отношению к нормам национального права, даже если речь идет о конституционно-правовых нормах.

В последние годы в решениях национальных судов, особенно в высших инстанциях судов общей юрисдикции и в решениях над­национальных судебных органов, все чаще встречается ссылка в мотивировочной части решений на общие принципы права, коим следует суд при вынесении конкретного решения по конкретному делу. Уже сегодня становится очевидным, что общие принципы — это такая юридическая категория, которая выступает в роли ве­дущего источника права вообще и конституционного права в осо­бенности.

Таким образом, выстраивая систему источников конституци­онного права зарубежных стран, можно выделить следующие основные группы источников: во-первых, национальные норма­тивно-правовые акты; во-вторых, обычай; в-третьих, судебный прецедент; в-четвертых, нормативно-правовые акты наднацио­нального характера и международные договоры; в-пятых, об­щие принципы права. Рассмотрим каждую из названных катего­рий в отдельности.

 

Нормативные правовые акты

В подавляющем большинстве государств (за исключением стран общего права) основной массив источников конституционного пра­ва составляют нормативные правовые акты. Среди нормативно-пра­вовых актов — источников конституционного права безусловно до­минирующие позиции принадлежат законодательным актам.

Законом в формальном смысле слова является нормативный акт, принятый в соответствии со специальной процедурой соот­ветствующим законодательным органом, формируемым на основе всеобщего избирательного права. Наряду с законом в формаль­ным смысле слова используется и понятие закона в материальном смысле. Речь в данном случае идет о нормативном правовом акте, независимо от процедуры его принятия, который по своей значи­мости и кругу регулируемых отношений имеет столь же важное значение, как и закон в формальном смысле слова. Кроме того, в целом ряде стран существует практика делегированного законо­дательства, при которой парламент передает исполнительной вла­сти свои полномочия по изданию закона, устанавливая обычно специальные условия применения таких актов. Наконец, в некото­рых странах право издания актов, имеющих силу закона, может принадлежать главе государства или иному органу, не являюще­муся номинально органом законодательной власти, но осуществ­ляющему соответствующее полномочие по ограниченному кругу вопросов в рамках специальной процедуры.

Законодательные акты различаются по своему статусу и юриди­ческому режиму. Они образуют своего рода иерархическую структу­ру, местом в которой определяется юридическая сила данного закона. Ведущая роль в национальном законодательстве всех стран при­надлежит конституции, за ней следуют конституционные и органи­ческие законы, и затем — текущее или обычное законодательство.

Конституция как основной источник конституционного пра­ва. В подавляющем большинстве государств конституция пред­ставляет собой главный законодательный акт государства. Она раз­рабатывается и принимается на основе специальной особо услож­ненной процедуры. Один из главных юридических признаков конституции — ее верховенство. В случае коллизии нормы кон­ституции и нормы любого иного законодательного акта преиму­щественную силу всегда имеет норма конституции.

Конституция это основной закон государства. Обуслов­лено это не только верховенством данного нормативно-правово­го акта в общей системе правовых источников, это связано так­же с тем, что именно в конституции фиксируются основные пра­ва и свободы, принципы общественного и государственного устройства. Структура конституции, как правило, предопределя­ет и общую структуру конституционного права как отрасли на­ционального права. В конституции находят свое отражение и зак­репление те ценности и ценностные ориентиры, которые опреде­ляют (или должны определять) общественное и государственное развитие. В конституции фиксируются, таким образом, те начала и принципы, коим обязаны следовать в своей повседневной прак­тической деятельности все субъекты конституционного права, начиная от индивида и заканчивая государством (или наоборот — начиная с государства и заканчивая индивидом). Конституцион­ные принципы лежат в основе построения всей национальной си­стемы права и во многом предопределяют характер образующих ее отраслей.

В ряде новейших конституций наблюдается еще одна инте­ресная тенденция, весьма важная для характеристики конститу­ции как источника права — установление внутренней иерархии норм самой конституции. В рамках законодательного текста выч­леняются постановления, которые пользуются особой конститу­ционной защитой, не подлежат пересмотру или для пересмотра которых устанавливается более усложненная процедура, чем для других статей или разделов конституции.

Обычно такой повышенной защитой пользуются конституци­онные положения, в которых находят свое закрепление основные принципы построения общества, государства и государственной власти, а также постановления, которые формулируют основные права и свободы человека. В некоторых конституциях такой повы­шенной защитой пользуются отдельные главы или разделы, в других — отдельные статьи. Например, французская Конститу­ция устанавливает, что республиканская форма правления не подлежит пересмотру. В конституциях большинства государств говорится о том, что любое территориальное изменение может иметь место только на основе волеизъявления граждан или с со­гласия населения данной территории и т. п.

Порядок изменения и пересмотра конституции устанавливает­ся самой конституцией. Как правило, в писаной конституции регу­лируется и вопрос о соотношении национального и международно­го права. Практика различных государств в этой области неодина­кова. В ряде государств прокламируется, что общепризнанные принципы и нормы международного права образуют составную часть национального права. При этом, конечно, важно иметь в виду то, что международный договор в случае его инкорпорации в нацио­нальную правовую систему все равно занимает в этой системе осо­бое место, он не подлежит пересмотру в одностороннем порядке и последующие нормативные акты не могут отменять или приоста­навливать действие международного договора только в силу того, что они хронологически являются актами более позднего периода. Исходная презумпция состоит в том, что все последующее законо­дательство не должно находиться в противоречии с подписанным и вступившим в силу международным договором.

Вопрос о соотношении норм международного договора и кон­ституции, представляется гораздо более сложным, чем соотноше­ние последней с обычным законом. Для того чтобы исключить воз­можные правовые коллизии в этой весьма тонкой и чувствитель­ной сфере политических взаимоотношений между государствами, применяется порядок, при котором конституция устанавливает особую процедуру ратификации международных договоров. Особо важные из них ратифицируются, как правило, на основе закона, причем такого рода закон о ратификации может и должен быть принят только в том случае, если подписанный международный договор не противоречит действующей конституции страны. В случае, если парламент или орган конституционного контроля констатируют наличие такого противоречия, то сама по себе ра­тификация может состояться только в случае пересмотра консти­туции. Так, ратификации Маастрихтского договора о создании Европейского Союза, подписанного в 1992 г., предшествовали пересмотры конституций во Франции, ФРГ, Ирландии и целом ряде других государств — членов ЕС. В ходе процесса ратифика­ции Амстердамского договора о Европейском Союзе, подписан­ного в 1997 г., во многих странах органы конституционного конт­роля также указали на противоречие договорных постановлений конституционным нормам, в соответствии с чем была начата про­цедура пересмотра конституций. Такого рода пересмотр может привести к определенному изменению некоторых статей консти­туции, а иногда, как это было, например, во Франции в 1992 г., к появлению даже новой XIV главы, посвященной Европейским Сообществам и Европейскому Союзу.

Конституционные и органические законы. Вторую группу законодательных актов образуют конституционные и органичес­кие законы. Следует отметить, что эти термины употребляются неодинаково в различных странах. В некоторых странах конститу­ционными законами именуют те акты, посредством которых вно­сятся изменения в конституцию. Органическими, как правило, на­зывают такие законы, издание которых предусмотрено непосред­ственно в конституции и которые как бы представляют собой продолжение и развитие конституционных постановлений. Напри­мер, в тексте основного закона может говориться о том, что ста­тус правительства будет урегулирован органическим законом. Иног­да наименование "конституционный" и "органический" закон — синонимы.

Конституционный закон, вносящий изменения в конститу­цию, принимается в соответствии с процедурой, предусмотренной для принятия поправок к конституции. Обычно это особо усложненный процесс, поскольку подавляющее большинство писаных конституций является жесткими конституциями. Несколь­ко отличается порядок принятия органических законов. Он нео­динаков в различных странах, но тем не менее для применяемой при его принятии процедуры характерно либо ограничение круга субъектов права законодательной инициативы, либо требование вотирования законопроекта только абсолютным большинством го­лосов, а в некоторых странах органические законы подлежат обя­зательному направлению до подписания главой государства на проверку в орган конституционного контроля. В иерархии законо­дательных текстов органический закон идет непосредственно за конституцией и стоит выше обычного текущего закона. Это озна­чает, что в случае коллизии между нормой обычного и органи­ческого закона преимущественную силу имеет норма органичес­кого закона.

Обычные или текущие законы. Эти законы образуют основ­ную массу законодательных актов, принимаются на основе проце­дуры, непосредственно предусмотренной в основном законе госу­дарства, и могут охватывать чрезвычайно широкий круг вопро­сов. В этой связи следует отметить, что в значительной части государств сфера применения закона не знает ограничений. Ина­че говоря, принимающий законы орган законодательной власти обладает неограниченной компетенцией и может принимать зако­ны по любому вопросу, если сочтет это необходимым. Таково, на­пример, положение в Великобритании, в которой, как утвержда­ют англичане, парламент может все. Он не может только превра­тить мужчину в женщину, впрочем, это уже относится к сфере компетенции медицины.

Вместе с тем в целом ряде стран сфера применения закона имеет в настоящее время и весьма существенные ограничения. Так, во Франции в соответствии со ст. 34 Конституции перечислены те сферы общественных отношений, которые регулируются законом или применительно к которым закон устанавливает общие начала или принципы регулирования. Акты, принятые за пределами зако­нодательных полномочий, даже если при этом была соблюдена вся формальная процедура, могут быть признаны органом конституци­онного контроля антиконституционными и, следовательно, они не будут введены в действие (во Франции применяется система пред­варительного контроля законопроектов, принимаемых парламен­том). В тех случаях, когда речь идет о законодательных актах, принятых до 1958 г. и выходящих за законодательные пределы, очерченные действующей конституцией, они могут быть изменены или заменены актами исполнительной власти.

В некоторых странах (например, в Великобритании) писаные конституции отсутствуют. Юридическая значимость того или ино­го законодательного текста определяется в этом случае не фор­мально правовыми моментами, а его содержанием.

Важным направлением активизации законотворческой дея­тельности в последнее десятилетие становится создание регио­нального законодательства. Этому способствуют два основных фактора: во-первых, расширение сферы ведения субъектов фе­дерации в государствах с федеративным устройством и, во-вто­рых, развитие начал децентрализации в организации местного самоуправления.

Объем законодательных полномочий субъектов федерации в различных федеративных государствах неодинаков, неидентичны и принципы, положенные в основу построения федерации. Так, в договорных федерациях остаточная компетенция, остаточные пол­номочия принадлежат субъектам федерации, и это вполне есте­ственно расширяет сферу ведения субъектов и, соответственно, применения регионального законодательства. В странах, где ос­таточные полномочия, т. е. полномочия, которые непосредствен­но не предусмотрены в основном законе, принадлежат центру, объем полномочий членов федерации будет значительно уже. Тем не менее нужно отметить, что преобладающей тенденцией в раз­витых государствах является, как правило, расширение сферы ведения субъектов федерации. Это можно проследить и в старых федерациях (США, ФРГ, Швейцарии) и в недавно возникших федерациях, к числу которых относится, в частности, Бельгия.

Законодательство субъектов федерации не следует рассмат­ривать как систему нормативных актов, подчиненных общенацио­нальному законодательству. Здесь соотношение полномочий ока­зывается гораздо более сложным и соответственно гораздо более сложными оказываются взаимоотношения между национальным законодательством и законами субъектов федерации. В тех случа­ях, когда речь идет об исключительном ведении федерации, закон субъектов вторгаться в эту сферу не может. В тех случаях, когда речь идет о совместной компетенции, о совместном ведении, воз­можно конкурирующее законодательство федерации и субъекта федерации. В этом случае преобладающая роль принадлежит фе­деральному законодательству, и в случае коллизии должна дей­ствовать норма, источником которой является федеральный за­кон. В то же время во многих странах установлена исключитель­ная сфера ведения субъекта федерации. Применительно к данной сфере общественных отношений роль самостоятельного источни­ка конституционного права выполняет именно региональный за­кон, закон субъекта федерации.

Важную составную часть нормативных правовых источников конституционного права образуют акты исполнительной власти. К ним относят акты, издаваемые главой государства или от имени главы государства, а равно акты, принимаемые правительством. Иногда в их число включают также некоторые категории ведом­ственных актов (министерские постановления, инструкции и др.), а равно акты муниципальных органов. Однако практика различ­ных государств в этой области не одинакова.

В недавнем прошлом акты исполнительной власти рассмат­ривались, во всяком случае на доктринальном уровне, как акты подзаконные, т. е. акты, принимаемые на основе и во исполнение закона. В настоящее время такой подход не вполне отражает су­ществующие реалии. Поскольку сфера применения закона огра­ничена, то за ее пределами регулирование начинает осуществ­ляться именно актами исполнительной власти. Эти последние как бы замещают закон за пределами зарезервированной за ним сфе­ры общественных отношений. В определенной мере ситуация де­легированного законодательства похожа на рассмотренную выше. Правда, акты, издаваемые в этом случае исполнительной влас­тью на основе специального уполномочия, как правило, должны быть в последующем подтверждены самим законодательным орга­ном, но это не меняет юридической природы данного акта.

Число нормативно-правовых актов, издаваемых исполнитель­ной властью, многократно превосходит число законодательных актов. Однако далеко не все акты исполнительной власти пред­ставляют собой источник конституционного права. Подавляющее большинство таких актов относится к сфере административного регулирования самых разнообразных отношений. Поэтому для ре­шения вопроса о том, является ли данный нормативно-правовой акт источником конституционного права, необходимо прежде всего выявить его содержание. Что касается иерархии правовых норм, содержащихся в такого рода актах, то она в решающей степени определяется иерархией самих исполнительных органов. Вполне естественно, что акты правительства будут стоять на более высо­кой ступени, нежели акты, издаваемые министром. Акты, изда­ваемые министром, стоят выше, нежели акты, издаваемые пред­ставителями администрации на местах, и т. д. Формально наивыс­шую ступеньку в иерархии таких актов занимают те, которые издаются главой государства. Однако их правовой режим будет неодинаков в зависимости от различий в форме правления. В пре­зидентских республиках они действительно являются актами гла­вы государства — носителя исполнительной власти. Таковы, на­пример, приказы Президента США. В странах с парламентарной формой правления акты, издаваемые от имени главы государ­ства, в действительности являются актами правительства. Так, в Великобритании приказы Королевы в Совете в действительности являются актами непосредственно правительства страны. В рес­публиках со смешанными формами правления акты главы госу­дарства различаются по своему статусу в зависимости от того, какая именно сфера общественных отношений регулируется дан­ным актом и какова применяемая процедура. Так, во Франции акты главы государства могут принимать форму ордонансов, ко­торые практически конкурируют с законодательными актами, или чаще облекаются в форму декрета. Небезынтересно отметить, что в переходный период создания Пятой республики во Франции правовой статус всех государственных институтов страны был урегулирован с помощью президентских ордонансов, содержащих орга­нические законы.

Таким образом, в каждой конкретной стране структура и по­рядок принятия, а равно правовой режим актов исполнительной власти могут отличаться весьма существенными нюансами. Тем не менее общая иерархия таких актов, а следовательно и соподчи-ненность содержащихся в них правовых норм зависит прежде всего от статуса органа, который эти акты принимает, а также от того, какое место в общей иерархии государственных институтов зани­мает данный орган.


 

Обычай как источник конституционного права зарубежных стран

Под обычаем в конституционном праве принято понимать неоднократно применяемое правило, чаще всего санкциониро­ванное государством в лице судебных органов, которое приме­няется при регулировании определенных общественных отноше­ний, относимых к сфере конституционного права. Роль и значе­ние обычая в этой области относительно невелики по сравнению с частным правом и в то же время заметно отличаются в стра­нах, принадлежащих к различным правовым системам. Наиболее значительное место обычай занимает в странах англосаксонского права. Так, в Великобритании многие ведущие государственные институты формируются и функционируют на основе не писаных текстов, а сложившихся, иногда в течение столетий, обычаев. Та­ков, например, установленный обычаем порядок формирования правительства, роль и полномочия кабинета, прерогативы пре­мьер-министра. В странах континентальной Европы обычай в кон­ституционно-правовой сфере применяется сравнительно редко.

Наряду с обычаем в традиционном смысле этого слова в це­лом ряде стран, особенно стран "третьего" мира, при регулиро­вании конституционно-правовых отношений в качестве источника права могут использоваться обычаи и традиции, свойственные корпоративному праву. В мусульманских странах чрезвычайно важны роль адата и шариата. В странах тропической Африки, а также бассейна Тихого океана довольно широко распространено использование так называемого традиционного права, т. е. непи­саных обычаев, восходящих еще к условиям племенной жизни. В некоторых странах тропической Африки была даже предпринята попытка кодификации племенных обычаев и традиций, представ­ляющая интерес не столько с правовой точки зрения, сколько с точки зрения изучения этнических особенностей формирования на­циональных общностей и государств. Соответственно, в данной груп­пе государств нередко наряду с судами общей юрисдикции функ­ционируют религиозные судебные учреждения вроде судов шари­ата или так называемых традиционных трибуналов, разрешающих споры на основе родоплеменных обычаев и традиций.

В развитых демократических странах роль корпоративного права также может иногда быть весьма значительной. Так, в це­лом ряде государств принадлежность к определенной религии яв­ляется обязательным условием замещения поста главы государ­ства. Причем речь идет в данном случае не только о мусульман­ских странах, но и о таких, как, например, Великобритания, Швеция и др. Применение норм корпоративного права может пред­решать решение вопроса о назначении премьер-министра или за­мещении иных высших государственных должностей. Так, в Вели­кобритании пост премьер-министра занимает лидер партии, одер­жавший победу на выборах в палату общин. Однако порядок избрания партийного лидера определяется корпоративным пра­вом, т. е. правилами и предписаниями, которые создают сами по­литические партии. Впрочем, можно отметить, что нередко в раз­витых странах наблюдается как бы и обратный процесс, когда нор­мы права вторгаются в такие области общественной жизни, которые всегда традиционно находились вне сферы их регулиро­вания. Одной из таких областей является, например, регулирова­ние статуса, порядка формирования и функционирования поли­тических партий, от деятельности которых зависят особенности политического режима и функционирования государственного механизма в целом.

 

Судебный прецедент

Место и роль судебного прецедента в различных группах го­сударств неодинаковы. В странах англосаксонского права именно судебный прецедент является основным источником права вообще и в значительной мере — источником конституционного права. Хотя следует отметить, что здесь роль статутного права более значительна, нежели в сфере частного права. Господство судеб­ного прецедента несомненно порождает большую казуистичность правовой системы, требует значительно более высокого профес­сионализма при работе с правовым материалом. Наличие множе­ственности судебных прецедентов придает в то же время опреде­ленную гибкость правовой системе, позволяя отбирать из огром­ного массива судебных прецедентов те, которые в наибольшей степени подходят для решения данного конкретного дела. Тем не менее в правовой доктрине в целом превалирует мнение, что сфера конституционно-правовых отношений, как и сфера публичного права вообще, подлежит регулированию в решающей степени пи­саным правом.

Судебный прецедент играет определенную роль и в странах, формально не признающих его в качестве юридического источ­ника права. Это относится, в частности, к странам германо-ро­манского права, а также ряду других. Тем не менее значимость судебного прецедента получает в последние годы определенное подтверждение и подкрепление на международно-правовом уровне, на уровне деятельности судебных учреждений интеграцион­ных образований и группировок. Так, Суд Европейских Сообществ, чьи решения являются обязательными и окончательными для всех стран Европейского Союза, применяющих европейское право, признает свои решения судебным прецедентом, ссылается на этот прецедент в своих последующих решениях.

В доктринальном плане нередко проводятся различия между императивным и индикативным прецедентом. Первый принадле­жит безусловно к числу источников права, поскольку подлежит обязательному применению судами. Во втором случае судебное решение признается обязательным только для спорящих сторон, но не является обязательным для третьих лиц. Так, решения Ев­ропейского Суда по правам человека обязательны формально толь­ко для того государства или государств, в отношении которых они вынесены. Участники Европейской конвенции о защите прав человека, признающие обязательную юрисдикцию Европейского Суда по правам человека, могут формально не считать судебный прецедент источником права. Однако они не могут игнорировать то обстоятельство, что данное судебное учреждение при реше­нии всех аналогичных споров применяет правила, установленные предшествующими решениями, принятыми по аналогичным де­лам. Соответственно, все государства — члены Совета Европы должны учитывать практику этого Суда по правам человека, и, дабы не столкнуться с трудностями в будущем, приводить свое законодательство и национальную судебную практику в соответ­ствие с принятыми решениями Европейского Суда. Индикатив­ный прецедент фактически все больше и больше превращается в императивный.

 

Нормативно-правовые акты интеграционных объединений государств и международные договоры

К числу наиболее развитых интеграционных объединений го­сударств, в ведение которых государства-участники передают ряд суверенных прав, в настоящее время относятся Европейские Со­общества, объединенные в рамках Европейского Союза. Это свое­образное образование, в котором получают развитие тенденции эволюции права, способные в последующем получить широкое рас­пространение в мире.

Учредительные акты, оформившие создание Европейских Сообществ, все чаще в литературе, а иногда и в официальных текстах именуют конституцией Европейского Союза. При возник­новении спорных ситуаций, при разрешении конфликтов физи­ческие и юридические лица могут основывать свои исковые тре­бования непосредственно на этих учредительных актах. Никаких актов имплементации (промежуточных актов применения положе­ний учредительных договоров) в национальном праве и суде в данном случае не требуется.

Более существенное, однако, состоит в том, что предус­мотренные учредительными актами институты Сообществ, став­шие институтами Союза, наделены правом самостоятельного при­нятия нормативно-правовых актов, коими являются в настоящее время регламенты, директивы и решения. Важнейшая особен­ность их правового режима состоит в том, что они являются актами прямого применения и обладают верховенством по отно­шению к национальным нормативно-правовым актам любого уровня и любой значимости. Юрисдикционная защита этих норм обеспечивается не только судом на уровне Европейских Сооб­ществ, но в равной степени и национальными судебными учреж­дениями. В случае коллизии между нормой национального права и права ЕС, национальные суды обязаны применить норму пра­ва ЕС. Иное решение может быть оспорено в Суде Европейских Сообществ, чье постановление и будет носить окончательный характер.

В данном случае не имеет существенного правового значе­ния то обстоятельство, признается ли принцип прямого действия международных договоров и соглашений в национальном праве, или такого рода акты могут применяться лишь опосредованно путем их прямой имплементации. Каждое государство, вступающее в Европейский Союз, обязано применять нормы права ЕС независи­мо от того, какая процедура предусмотрена в отношении надна­циональных норм национальным законодательством. В случае, если конституция или иные нормативные акты приходят в противоре­чие с этим обязательством, они должны быть пересмотрены и из­менены прежде, чем будет осуществлена ратификация учреди­тельных актов и договора о вступлении в Союз.

Именно такую позицию занял Суд Европейских Сообществ при рассмотрении известного дела: "Комиссия против Италии", когда итальянская сторона пыталась в оправдание своих действий сослаться на постановление национальной конституции, не совпа­дающей с постановлениями европейского права. Суд указал на то, что Итальянская Республика, принимая обязательства по учре­дительным договорам, обязана была привести все свое националь­ное законодательство, включая и конституцию, в соответствие с нормами европейского права. И то обстоятельство, что это не было сделано, не дает оснований для какого-то особого порядка применения норм европейского права, ибо это подорвало бы сами основы установленного в рамках ЕС правопорядка, исключило бы равноправие государств, образующих эти интеграционные объе­динения.

Государство, вступающее в состав Европейского Союза, обя­зано распространить на свою территорию действие всех актов европейского права, принятых не только после вступления дан­ного государства в состав Европейского Союза, но и до вступле­ния. Это значит, что вводится в действие вся сумма нормативно-правовых актов, которые приняты с момента возникновения интеграционного объединения. Они образуют как бы правовое досто­яние Европейских Сообществ. Так, вступлению Великобритании в состав ЕС предшествовало принятие специального Европейского Акта 1972 г. Он в императивной форме установил прямое приме­нение норм европейского права, несмотря на то что Англия при­надлежит к числу классических государств, в которых суды до последнего времени при вынесении решений могли ссылаться толь­ко на нормы и постановления национального права. Критики вступ­ления Великобритании в состав Европейских Сообществ нередко указывали на то, что подобное прямое действие норм права ЕС, норм, создаваемых наднациональными институтами или институ­тами межнационального сотрудничества, посягает на ряд осново­полагающих принципов британского конституционного права. Так, например, ссылаются на принцип верховенства парламента, ко­торый всегда традиционно рассматривался в Великобритании как краеугольный камень всей системы конституционного строя стра­ны. Конечно, выбор принадлежит суверенной власти, которая может согласиться с передачей части своих полномочий в ведение Сообществ и войти в их состав, либо не согласиться с передачей полномочий, и в таком случае остаться вне данного интеграцион­ного объединения.

Попытки некоторых британских правоведов утверждать, что принцип верховенства парламента полностью сохраняет свое дей­ствие, поскольку в любое время парламент может принять поста­новление об отозвании своего предшествующего решения, вряд ли можно признать состоятельными. Подобный произвольный от­каз от принятых обязательств не совсем вписывается в рамки пра­вового   государства.

Весьма близким к нормативно-правовым актам интеграцион­ных объединений является правовой режим международных до­говоров и соглашений. Тем не менее различия между ними до­вольно существенны. Прежде всего обычный международный до­говор, как правило заключаемый на двух или многосторонней основе между суверенными государствами, создает права и пра­вомочия непосредственно для главных субъектов международно­го права, коими являются суверенные государства или междуна­родные организации. Следовательно, основывать свои исковые тре­бования непосредственно на международном договоре даже в том случае, если общепризнанные нормы международного права про­кламированы конституцией составной частью национального пра­ва, оказывается делом довольно трудным и сложным.

Во многих же странах даже формально-юридически (напри­мер, в большинстве стран англосаксонского права) прямое дей­ствие норм международных договоров исключено. Акты имплемен-тации, т. е. правоприменительные акты, могут служить основой для возбуждения дела в суде, отсутствие таких правоприменитель­ных актов исключает возможность судебной защиты, основанной на международном договоре права.

Вместе с тем, говоря о международном договоре как источ­нике национального конституционного права, нельзя не отметить, что за последнее десятилетие появилась целая серия междуна­родно-правовых актов, которые непосредственно трактуют и ре­гулируют осуществление тех или иных прав и свобод, закрепляе­мых на конституционно-правовом уровне в системе национально­го права. В первую очередь это относится к известным Пактам о правах человека, заключенным в рамках ООН в 1966 г., и ко многим другим актам гуманитарного характера. Формально зак­репленные в этих международных правовых актах положения обя­зательны для государств, должным образом их подписавших и ратифицировавших. Основное их отличие от актов интеграцион­ных объединений состоит в том, что они далеко не всегда снаб­жены юрисдикционной защитой. Это относится почти ко всем меж­дународно-правовым пактам, исключение, как уже отмечалось, составляет Европейская конвенция о защите прав человека и ос­новных свобод, предусмотревшая создание специальных конт­рольных органов, и прежде всего Европейского Суда по правам человека, обладающего правом вынесения обязательных решений, подлежащих неукоснительному исполнению. Контроль за осуще­ствлением этих решений принадлежит Комитету министров Сове­та Европы, в состав которого входят официальные представители всех государств — членов ЕС.

В юридической литературе нередко высказывается мнение о том, что международно-правовые пакты, и в частности пакты о правах человека, дали толчок дальнейшему развитию и, соот­ветственно, ориентируют развитие национального конституци­онного права суверенных государств. Эта формула нуждается в некотором уточнении. Она создает впечатление, что позитивные правовые нормы, закрепляющие осуществление основных прав и свобод и устанавливающие их гарантии, приходят в нацио­нальное право из международного права. Это не совсем так. В действительности система правовых норм, закрепляющих осу­ществление прав и свобод человека, создающих для этого необ­ходимые гарантии, в первую очередь формируется и утвержда­ется в рамках национальных конституционно-правовых систем. И лишь благодаря последующей активности государств — членов международного сообщества на базе достижений национального права создаются акты международно-правового характера, в которых находят свое отражение согласованные позиции госу­дарств-участников по тем или иным вопросам, традиционно от­носящимся к конституционно-правовой сфере. Конечно, в свою очередь такие международно-правовые акты могут дать даль­нейший толчок развитию национального права. Это подтвержда­ет прежде всего опыт молодых независимых государств, чьи национальные системы права находятся еще в процессе станов­ления и формирования.

 

Общие принципы права и конституционное право

Общие принципы права представляют собой концентрирован­ное выражение наиболее важных сущностных черт и ценностей общей системы права. В них находят свое правовое выражение наиболее важные демократические ценности, свойственные со­временному развитому государству. Главный недостаток понятия общих принципов права в том, что оно не вполне конкретно и, следовательно, создает трудности для его применения судом.

В последние годы была предпринята попытка более четко определить понятие общих принципов права. Так, Маастрихтс­кий договор 1992 г. о создании Европейского Союза содержит статью, которая прокламирует в качестве основных принципов европейского права права и свободы человека, закрепленные в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных сво­бод 1950 г., а равно относит к ним те, которые вытекают из кон­ституционных традиций общих для конституционного строя всех государств — членов ЕС. Конечно, речь в данном случае идет о правовом акте, сфера действия которого ограничена территорией государств — участников Европейских Сообществ. Следует, одна­ко, принять во внимание то, что если первоначально членами Европейских Сообществ было только шесть государств, то в на­стоящее время их число достигло 15, а в ближайшее время пред­стоит дальнейшее значительное расширение сферы применения европейского права за счет включения в это интеграционное объе­динение новых государств, в том числе ряда стран Центральной и Восточной Европы.

Несоответствие нормы материального или процессуального ха­рактера общим принципам права порождает ее ничтожность и недей­ствительность вынесенного на ее основе решения. Все это позволяет сделать вывод о том, что общие принципы права представляют собой в настоящее время важный юридический инструмент. Они служат источником права вообще и конституционного права в особенности.

Иногда к числу источников права относят также доктриналь-ные построения и труды выдающихся специалистов в области кон­ституционного права. В отдельных странах судебные учреждения в мотивировочной части своих решений порой ссылаются на мне­ния авторитетных ученых или юридическую доктрину, превали­рующую в данной стране. Воздействие юридической науки дей­ствительно может быть весьма значительным, однако это вряд ли дает основание рассматривать юридическую науку и домини­рующие в стране правовые доктрины и концепции в качестве непосредственного юридического источника права. Это воздействие носит, как правило, опосредованный характер и проявляется глав­ным образом за счет своего влияния на формирование правосоз­нания судей и иных должностных лиц, призванных применять право на практике.


§ 3. Система конституционного права зарубежных стран

Внутренняя    структура    конституционного    права зарубежных    стран

Национальное конституционное право каждой страны обла­дает некоторыми общими характеристиками, свойственными ему как определенной отрасли права. Образующие эту отрасль право­вые нормы имеют единый объект и предмет, т. е. определенную сферу приложения, и регулируют строго определенную область общественных отношений. Конечно, общие правила и требования, предъявляемые к нормам права вообще, приложимы и к консти­туционному праву. К ним относятся, например, требования обес­печить их юрисдикционную применимость, коими являются яс­ность, четкость, недвусмысленность и непротиворечивость.

Однако конституционно-правовые нормы и в этом отношении обладают некоторой спецификой. Прежде всего это находит свое выражение в том, что в конституционном праве важное место за­нимают нормы-принципы, конкретное содержание которых необя­зательно и не всегда детально раскрывается в нормативном акте.

Среди таких принципов фигурирует приверженность опреде­ленным ценностным ориентациям, признание человека, его прав и свобод высшей ценностью, призванной предопределить построе­ние и функционирование государственного механизма. В основ­ном законе провозглашаются принципы господства права, созда­ния правового государства, светский и социальный характер го­сударства, построение и функционирование механизма власти на основе принципа разделения властей. Нередко в новейших кон­ституциях встречается также заявление о приверженности идеа­лам мира, а иногда и более конкретные постановления антимили­таристского  характера.

В большинстве случаев речь идет о правовой формулировке тех ценностей, которым привержены соответствующие государ­ства и которые они стремятся реализовать в своей практической деятельности. Вместе с тем понятно и очевидно, что такого рода нормы-принципы требуют своей последующей конкретизации либо в том же основном законе, что нередко имеет место, либо в пос­ледующем законодательстве, которое развивает и дополняет кон­ституционные нормы. Вполне естественно, что все акты государ­ственных органов, а тем более судебные решения, даже если они прямо не основаны на конституционной норме, не должны проти­воречить конституционному положению. Иное делает эти акты не­легитимными.

Одна из особенностей, скорее, правда, технического поряд­ка норм конституционного права, состоит в том, что они не обя­зательно содержат все три составные части правовой нормы гипотезу, диспозицию и санкцию. Подавляющее большинство конституционно-правовых норм не содержит указание на санкцию. В крайнем случае в них устанавливается правило, в соответ­ствии с которым то или иное нарушение может преследоваться по закону. Санкции за нарушение конституционно-правовых норм обычно содержатся в нормах иных отраслей права, таких, как административное право, уголовное право и др. Нередки слу­чаи, когда конституционно-правовая норма состоит только из диспозиции. Например: "Парламент состоит из двух палат"; "Пра­вительство несет ответственность перед парламентом". Нередко, однако, гипотеза может составлять весьма существенную часть конституционно-правовой нормы. Например: "Законопроект счи­тается одобренным, если он принят в идентичной редакции каж­дой из палат парламента".

Как и любая другая отрасль права, конституционное право представляет собой строго урегулированную систему, строение которой отражает основное предназначение конституционного права, сферу его приложения, принципы, лежащие в основе кон­ституционно-правового регулирования, внутреннюю взаимосвязь и иерархию норм, образующих данную систему права. Внутренне построение конституционного права в зарубежных странах отли­чается спецификой и своеобразием, которые предопределены осо­бенностями и уровнем развития данной страны, характером ее правовой системы в целом. Вместе с тем эта структура не может не отражать те тенденции правового развития, которые свой­ственны демократическим обществам и государствам.

Нормы конституционного права группируются обычно в пра­вовые институты в зависимости от того, к какой именно сфере конституционно-правовых отношений они относятся, т. е. в зави­симости от того, какие именно конкретные конституционно-пра­вовые отношения эти нормы регулируют. Основными элементами конституционного права выступают закрепляемые в нем прин­ципы конституционного строя, правовой статус личности, прин­ципы и нормы, регулирующие основные параметры государствен­ного устройства, а равно нормы, регламентирующие порядок формирования, структуру и функционирование механизма госу­дарственной власти. Нередко сами эти институты отличаются сложной внутренней структурой. Соответственно они включают более дробные подразделения, которые также обычно именуют­ся институтами. Например, институт личных прав и свобод, ин­ститут гражданства и другие, которые охватываются более об­щим понятием — правовой статус личности. Механизм государ­ственной власти включает такие институты, как глава государства, правительство, парламент, судебная система. Иногда отдельные институты объединяют столь значительное число правовых норм и настолько сложны, что к ним самим применяется термин "пра­во". Например, избирательное право, парламентское право.

Перечень и характер этих институтов, их внутренняя взаи­мосвязь и даже иерархия во многом зависят от особенностей политического режима и от принятой в стране формы правления. Так, во французской Конституции 1946 года, оформившей созда­ние парламентской республики, на первом месте фигурировали применительно к механизму власти постановления, относящиеся к парламенту. В Конституции 1958 года, оформившей переход к сме­шанной республиканской форме правления, на первом месте среди институтов власти фигурирует институт Президента Республики.

Изменения, происходящие в общественной жизни и находя­щие свое отражение в конституционном праве, могут приводить к появлению и утверждению новых институтов конституционного права. Так, в послевоенный период весьма широкое распростра­нение получает институт конституционного контроля. В последние годы все шире распространяется институт омбудсмана — уполно­моченного по правам человека.

Строго научная систематизация конституционного права по­зволяет более точно разобраться в иерархии и соподчиненности отдельных элементов этой отрасли права, следовательно, может способствовать более правильному и эффективному применению норм конституционного права.

 

Построение учебного курса конституционного права зарубежных стран

С вопросом о предмете конституционного права зарубежных стран как отрасли права неразрывно связан и вопрос о предмете науки и учебного курса конституционного права зарубежных стран.

Наука конституционного права зарубежных стран имеет сво­им предметом изучение процесса формирования, эволюции и ре­ального функционирования институтов и норм конституционного права. Наука при этом не может ограничиваться только интерпре­тацией и толкованием существующих и действующих норм кон­ституционного права. В рамках науки происходит обобщение прак­тики, прогнозируется развитие конституционно-правовых инсти­тутов, формулируются основные концепции, которые кладутся затем в основу практики реализации прав и свобод человека, по­строения и функционирования государственных органов и, что особенно важно, функционирования механизма конституционно­го  судопроизводства.

Сравнительный анализ ценностных установок и ориентиров, проводимый наукой конституционного права зарубежных стран, позволяет сопоставить практику формирования конституционно-правовых институтов, их эффективность в условиях различных общественных систем и государственных форм. Такой анализ по­зволяет выявить те основополагающие ценности, которые прису­щи развитому демократическому государству и его конституцион­ному праву независимо от исторических, национальных, демо­графических, социально-экономических и иных конкретных условий, в которых развиваются данные общества и государства.

Построение учебного курса, его внутренняя структура прежде всего отражают структуру самого конституционного права как отрасли права. Такой функциональный подход необходим, ибо глав­ной задачей учебного курса является изучение в процессе срав­нения или на национальном уровне эмпирического материала, образующего главную субстанцию самой отрасли национального конституционного права. Соответственно, подавляющее большин­ство тем курса совпадают с теми институтами, которые харак­терны для конституционного права и образуют его внутреннюю основу.

Вместе с тем задачи освоения учебного материала требуют введения ряда тем, которые позволяют судить о самом изучаемом предмете, проследить основные вехи становления и эволюции кон­ституционного права, выявить те тенденции, которые доминиру­ют в развитии конституционного права на современном этапе. Глав­ное назначение учебного курса — дать последовательное, логич­ное и систематизированное знание теоретических положений и эмпирического материала, раскрывающее общее и особенное в конституционно-правовом развитии зарубежных государств.

Изучение учебной дисциплины должно способствовать пра-воведческой подготовке и получению необходимых профессиональ­ных знаний и навыков, позволяющих правильно судить о соци­альном предназначении и сути конституционного механизма, вы­явить главные тенденции развития конституционного права в современных государствах, а также главное определяющее, ко­торое составляет суть прогрессивного развития конституционно­го права. В этой связи еще раз необходимо подчеркнуть, что со­временное демократическое конституционное право делает все больший и больший упор на правовое обеспечение демократичес­ких начал и принципов функционирования современного обще­ства и государства, с тем чтобы гарантировать осуществление прав и свобод человека и гражданина.

Это конечно не означает, что должно быть ослаблено вни­мание к изучению механизма и институтов власти. Речь идет о другом. О том, что при изучении этих институтов важно выявить их взаимодействие, их корреляцию с принципами демократичес­кого развития с интересами обеспечения прав и свобод человека. Именно под этим углом зрения и должно строиться изучение со­временного конституционного права.

Многообразие современных государств, принадлежность их к различным правовым системам, различие в уровнях обществен­ного и государственного развития, исторические, национальные, культурные и другие особенности отдельных государств, делают каждую национальную конституционно-правовую систему во мно­гом уникальной и неповторимой. В то же время существование большого числа суверенных государств делает практически не­возможным изучение каждой национальной конституционно-пра­вовой системы в отдельности.

Все это не может не учитываться в учебном курсе. Его пост­роение отвечает задаче выявления прежде всего того общего, что характеризует конституционное право в целом. На этой осно­ве строится первая часть курса, в рамках которой проводится сравнительно-правовое изучение институтов конституционного права зарубежных стран в целом.

Вторая часть курса включает в себя изучение конституцион­ного права отдельных государств. Отбор такого рода национальных конституционных систем для изучения может основываться на различных критериях. Однако в первую очередь изучаются наци­ональные системы передовых развитых государств, в чьей прак­тике прослеживаются новые тенденции и явления конституцион­но-правового развития. В то же время во вторую часть включает­ся обычно изучение конституционного права государств — наиболее типичных представителей региона или конституционно-правовой системы. Настоящий учебник, состоящий из двух глав­ных частей, построен на этой основе. На неправовых факультетах изучение курса может быть ограничено только первой его час­тью, на юридических факультетах целесообразным и желатель­ным является изучение как первой, так и второй части курса. Наконец, там, где существуют международно-правовые факуль­теты (отделения), где особое внимание уделяется изучению ино­странного права, общий курс конституционного права целесооб­разно дополнить введением специальных курсов конституционно­го права по отдельным странам или регионам.

По общему правилу учебный курс конституционного права за­рубежных стран, читаемый на юридических факультетах, принято относить к числу скорее общеобразовательных дисциплин. Нередко считается, что для будущего специалиста, работника национальных судебных органов, прокуратуры, а также адвокатов знание консти­туционного права зарубежных стран не имеет большого значения, что подобное значение этот курс имеет только в условиях специали­зированных учебных заведений и факультетов, таких, например, как международно-правовой факультет Московского государствен­ного института международных отношений (Университета) МИД РФ. Подобные мнения верны только отчасти. Действительно, в условиях международно-правового факультета изучение консти­туционно-правовых систем зарубежных стран чрезвычайно важ­но для профессиональной подготовки выпускников. Тем не менее нельзя не отметить, что и при подготовке специалистов, ориен­тированных на работу в национальном государственном аппарате, в судебных учреждениях, в адвокатуре, да практически для всех юристов высшей квалификации, знание основ конституционно-правового развития зарубежных стран — это не только элемент правовой эрудированности, но и важнейшее слагаемое высокого правового профессионализма. Без таких знаний невозможны ни выработка четкой гражданской позиции, ни достижения и успехи на поприще профессионального занятия юриспруденцией.